Ушел миллиард лет на сбор убедительных доказательств – и несколько быстротечных миллионов лет на анализ и приблизительное осознание природы сего явления. Его извращенность дала толчок созданию целой сокровищницы новых наук и математических парадигм – и новых способов сойти с ума.

Никогда еще разуму не доводилось наблюдать что-либо подобное этой катастрофе. Не являясь ни пространственной локализацией, ни объектом, Тифон рос за счет пожирания дряхлеющего космоса. Кто именовал его патологией, кто – злокачественной опухолью, заразой, паразитом, агрессивной мембраной изменений. Некоторые же, напротив, считали его юным, еще не дисциплинированным феноменом, просачивающимся в руины отмирающего континуума.

Там, где растекался Тифон, царствовало нечто худшее, чем простое безмолвие. Узлы нынешней Вселенной распускались: пространственные маркеры врали, линии прямого видения таяли фракталами, информация растворялась в море новых переменных сингулярности – коллапс, стопаж, эндволи, контрперехваты, твист-складки, энигмахроны, фермионное тление…

И он рос быстрее, чем об этом могли сообщить сторожевые сигналы; он рос, раздирая состарившуюся матрицу, всасывая гниющую материю континуума, создавая не просто области мрака – они-то, по крайней мере, были знакомы, – а регионы непоследовательных, разнузданных, хулиганствующих основ мироздания.

Поговаривали, что там может случиться что угодно. Впрочем, вернее будет сказать, что – если верить мириадам отчетов – там происходило вообще все, доступное и не доступное воображению… и не только.

И вот этого даже самые закаленные и упрямые потомки детей Земли – последняя волна Диаспоры – вынести не смогли. С этим они не умели бороться. Большинство так и сгинуло.

Умопомрачительный масштаб и темпы катастрофы не знали аналогов в человеческой истории. Те, кто еще лелеял память о земной колыбели, отступили к древней планетарной системе, где разум – потомки хомо сапиенса, гибридные расы и иные союзники – ныне пытался укрыться на первородной планете, обретаясь под гаснувшим светом заново растормошенного солнца, в окружении последних умирающих небесных светил.

Те, кто ранее трансформировал себя в новые виды материи и энергии, были вынуждены сосуществовать в крайне стесненных, убогих условиях. Наступили смутные времена – тысячи столетий бессмысленного насилия: Войны за материальную массу.

А снаружи ярился свирепый Тифон – и выигрывал парсек за парсеком.

В каком-то смысле последняя глава истории Кальпы началась более миллиона лет тому назад, когда Ратуш-Князья, властвовавшие над последней дюжиной поселений Земли, приказали Сангмеру-Пилигриму доставить обратно бывшего гражданина по имени Полибибл, отыскав его в царстве Шен, – среди расы существ, напрочь отрицавших малейшую связь своих предков с человечеством. Сангмер пересек последние дороги свободного космоса, добрался до шестидесяти солнц Шена, нашел Полибибла в добром здравии, занятого проектами на величайшем из миров Ожерелья, – и отвез его на родину, лавируя среди грозных массивов бесхозных космосекторов, неся на борту знание, обретенное в ходе долгой работы с просвещенными шенянами.

Кроме того, Сангмер доставил на Землю чрезвычайно необычное существо по имени Ишанаксада. Кое-кто утверждал, что Ишанаксада является реликтом, последней представительницей своей расы, спасенной и выхоженной шенянами, затем предоставленной самой себе на несколько миллионов лет и, наконец, получившей новое обличие благодаря стараниям Полибибла. Все легенды того времени – хоть и разительно отличавшиеся друг от друга – сходились в одном: Полибибл удочерил Ишанаксаду, и на обратном пути (или вскоре по возвращении) она была помолвлена с Сангмером, которого осыпали богатыми подарками и наградами за опаснейшую и длительную экспедицию.