– Если точней, семьсот.

– Ты замеряла?

– Рома говорил, он там поселок строить собирался…

– Он собирался?!

– Ну да, оформить землю в собственность, сказал…

– А разве земля не в собственности? Разве поселок не построен?

– Э-э… Ну, я не знаю, – замялась Марта, поняв, что сболтнула лишнее.

Разговор прервал звонок в дверь, и на экране домофона высветились маленькие, злые глаза, будто прилипшие к большому носу. Над бровью четко выраженная ссадина, короткая, но глубокая, вокруг немного припухло – это все, что смог разглядеть Малахов.

– Миша? – спросил он.

Марта кивнула, поджав губы.

– Стой, как стоишь! – открывая дверь, приказал Артем и с нарочитым восторгом добавил: – Умеешь ты порадовать гостя! Завтра еще зайду!.. Ой, а это кто?..

– Никуда ты не зайдешь! – зарычал парень, поднимая руки, чтобы схватить его за грудки, и Артем успел заметить, что костяшки пальцев сбиты и стекло на часах треснуто.

– Ух ты!

Он перехватил обе руки, но заломил за спину только одну. Парень крепкий, тело аж вибрировало от переизбытка разрушительной энергии, поэтому пришлось действовать в полную силу. Острая боль скрутила Мишу, опустив его на колени, а затем уложив на живот. Артем ловко свел за спину обе руки, одно запястье закольцевал, другое. И на туфли обратил внимание, салфеткой протерты или тряпкой, но на подошве остались следы знакомой глины.

– Ты кто такой? – оправился от потрясения парень.

– Тайный поклонник Марты. А что, нельзя?..

– Наручники у тебя откуда?

– А чего ты так переживаешь? Полиции боишься?

– Почему полиции?

– А кого ты вчера ночью избил?

– Кого я избил?

– Перчатки надевать надо, когда людей бьешь, следов на руках не останется. А у тебя кулаки сбиты! Лысенкова бил!

– Не знаю никакого Лысенкова!

– И не надо… – Артем с силой схватил парня за шиворот, мощным рывком отодрал от пола и поставил на ноги. – Снимем с трупа твои потожировые выделения, проведем экспертизу, сравним с твоими данными, и не отвертишься.

– С какого трупа?

– А очень уж сильно ты Лысенкова ударил. Он неудачно упал, головой в арматурный штырь… Думаю, умер мгновенно.

– Не знаю я ничего!

Голос у задержанного дрожал, взгляд затравленно метался. Понимает же, что нет у него шансов выкрутиться, но упирается. Вряд ли это надолго.

– Не знаешь, и не знаешь, сейчас доставлю тебя в отдел, для начала обувь с тебя снимем, там у тебя под каблуком грязь с места преступления. Анализ ДНК дело не быстрое, а состав почвы на раз-два разложат, криминалисты у нас хорошие… И вы, гражданочка, собирайтесь! – Малахов сочувствующе глянул на Марту-Марину. – С нами поедете.

– А я-то здесь при чем? – Девушка возмущенно посмотрела на Мишу. Мол, он накуролесил, ему и отвечать, а она белая и пушистая, проституция не в счет, поскольку дело добровольное и к тому же уголовно не наказуемое.

– А свидетельские показания? Вы же не отрицаете, что проводили вчера время с гражданином Лысенковым?

– Сука! – Миша зло смотрел на нее. И ненависть в его взгляде, и любовь.

Проклятая любовь к проститутке. Проклятие ценой пятнадцати лет строгого режима. Если, конечно, адвокат не сможет доказать в суде, что обвиняемый не собирался убивать. А доказать это несложно, тут все зависит от обстоятельств, мотивов и намерений. Возможно, Миша бить Лысенкова не собирался, просто приехал поговорить. Но ударил. Всего лишь ударил…

– Да нет, это ты козел! Достал своими скачками! – набросилась на него Марта.

– Гражданка!.. Да, кстати, документы не забудьте. Собирайтесь!

Марта скрылась в своей комнате, а Малахов повернулся к парню, заставив его попятиться.