– Придурок, – проговорила она, успокаиваясь. – Знаешь, для нас свиная кожа такой выделки более фантастична, чем человеческая. Когда я была лунарем, у нас поймали маньяка. Он брал красивых девушек отсюда, из нижнего города, фотографировал, насиловал и живьем снимал с них кожу. И долго не давал умирать, для этого есть много приспособлений. У него в доме… это была богатая сволочь… стоял огромный шкаф, забитый изделиями из кожи. И на каждом изделии – фотография с именем.

– То есть лунари – это каста? И бароны – каста?

– В некотором смысле. Я тебе все покажу. И расскажу. На вот. – Она протянула миниатюрный пистолет.

Вадим повертел его в руках и вернул.

– Я толком и стрелять не умею… Ну, был на стрельбах в армии от универа. Но чтобы в живого человека…

– Мальчик из Поднебесья, – вздохнула она. – Ты живешь в раю!

– Жил, – сказал Вадим и стартанул, не надевая шлем, чтобы слышать Сандру.

– Едем через мост, на улицу Науки. Знаешь, где это?

– Понятия не имею. Показывай.

Унылые пейзажи тянулись бесконечно. Серые спальные районы чередовались с развалинами. Похоже, здесь уже давно ничего не строилось. Кое-где виднелись высоченные каменные заборы, защищающие десяти-двенадцатиэтажные дома. Ничто не напоминало район Филевского парка.

– Там живут бароны, – прокомментировала Сандра, склонившись над его ухом, когда он притормозил. – Девяносто девять процентов из них – отморозки. У них свои банды. У некоторых – целые недурно вооруженные полки. Бордели, заводики, где дурь делают. И золота там – завались. Кланы между собой раньше враждовали, сейчас вроде все поделили, мирно сосуществуют. Скоро увидишь аккуратненькие пятиэтажки, это жилища барончиков – тех, кто неплохо выслужился перед баронами. В таких домах – бронедвери и взвод охранников. От налетов неудачников защищаются.

– Веселенько, – пробормотал Вадим и тронулся с места. – Девяностые форева!

– Че-го? Говори громче! Ветер же в лицо!

– Да так! Ничего!

Как только выехали на мост, Вадим затормозил.

Там, где, окутанные шапкой облаков, должны были нависать над городом башни Москва-Сити, высились шпили сталинских небоскребов, вроде главного здания МГУ. Мрачные, из темного кирпича, протыкали они серое небо. Вадим слез с мотоцикла и слепо пошел вперед. Одна, две… Семь… Да сколько их там, этих шпилей? Переходами соединены, вся та территория, которая раньше под Сити была, – застроена.

Сандра вытащила из рюкзачка и сунула ему бинокль. Вадим на секунду зажмурился и только потом поднес его к глазам.

Участок Третьего кольца, район Тестовской, был превращен в укрепрайон. Бетонные отбойники, вспаханная, рыхлая земля. Периметр. С небольшого возвышения открывался вид на высоченный забор с караульными башнями, прожекторами, колючей проволокой. За всем этим – забор еще выше.

– Там пять ступеней защиты, – подсказала Сандра.

В горле у Вадима пересохло. Похоже, со стороны суши к высоткам не было доступа, бывший старый райончик, Камешки, что ли, – смешной такой, пятиэтажные кирпичные дома которого казались на фоне новых небоскребов спичечными коробками, – давно сровняли с землей, траншеями изрыли.

Или не строили никогда. Сколько лет этому кошмару? Зачем? Господи, зачем в Москве новый Кремль? Пять заборов, полоса отчуждения… Размах, характерный для прошлой эпохи, помпезность и монументальность совка.

А башни впечатляли. Ни выбитых стекол, ни грязи.

– Что это?

– Дом лунарей. Институт. Город в городе. Сердце страны, честь ее, ум и совесть.

Сандра говорила с горькой иронией, и Вадим решил не уточнять.

– Сколько там живет этих… лунатиков?