Гейб мог ответить на этот вопрос с полной уверенностью – не зря же он работал по восемнадцать часов.

– В продуктовом отделе.

– Точно! Англичане наконец оценили прелесть еды. О, не надо делать лицо пресыщенного французского гурмана! По всей стране проводятся сотни фестивалей еды, и я хочу, чтобы мы начали проводить их у нас. И еще я хочу, чтобы мы присутствовали на оперном фестивале в Глайндборне, на ежегодной регате в Хенли, на международном музыкальном и театральном фестивале в Эдинбурге. Везде, где царит оживление, я хотела бы присутствия «Рафферти». Дать анонсы о том, что вход исключительно по пригласительным билетам, – это создаст ажиотаж. Пятичасовой чай навынос и корзинки магазина с набором наших лучших продуктовых сувениров…

Гейб потер подбородок.

– Вы рассчитываете на прибыль?

– Да, хотя не на очень большую, – призналась Полли. – Но это нас обновит, покажет более молодому потребителю, что мы не столь консервативны, сделает нас современнее, интереснее. И этот спектр услуг как раз для пользователей домашними цифровыми гаджетами.

Гейб чувствовал прилив адреналина, радостное возбуждение.

– В соцсетях это вызовет огромный интерес.

Лицо у нее просветлело, и она кивнула:

– Все служит одной цели, да? Я тоже представлю свои предложения. Это будет дешевле, чем то, о чем говорите вы. Учитывая, что мой проект еще не опробован, а совет немного консервативен, поддержите меня, а я – после того, как проверю ваши финансовые расчеты и заключения, – поддержу ваш документ. Если мы едины, то наше влияние будет большим. Договорились? – Она протянула руку.

Гейб привык работать один. Свобода и дома, и в работе. Таким образом он никого не подводит.

Но сейчас перед ним уникальная возможность стать частью команды, которая втащит «Рафферти» в новую эру. Как тут откажешься? Он взял протянутую руку, прохладную и изящную, как сама владелица.

– Договорились.

Полли с облегченным вздохом скинула туфли. Она – дома, и сегодня вечер пятницы. Теперь, разумеется, усталость, постоянная тошнота и потеря аппетита из-за нарушения биоритмов исчезнут.

По-настоящему уик-энд еще не наступил, и у нее полно работы – через неделю она должна поразить совет директоров. Она займется этим дома: либо в маленьком, залитом солнцем кабинете в задней части коттеджа, либо в обшитой деревом и заставленной книжными полками гостиной. Главное – подальше от офиса.

Обычно офис – ее убежище, но сейчас она чувствует себя там чужой – Гейб занял, кажется, каждый угол. Его спортивный костюм у нее в туалетной комнате, отвратительное смузи на столе, и, что хуже всего – сам Гейб под носом.

Он такой… активный, всегда с телефоном, расхаживает повсюду, беседует с персоналом так, словно каждый – его закадычный друг.

Даже по клавишам компьютера он не стучит, а оглушительно колотит. Когда он в кабинете, она не в состоянии ни думать, ни сосредоточиться.

В коттедже чисто, проветрено, ползущие садовые растения прополоты и политы – консьержная служба обо всем позаботилась. Мистер Симпкинс, рыжий красавец кот, унаследованный ею при покупке дома, был упитан, и шерстка у него лоснилась. Он, кажется, нисколько на нее не обиделся за то, что она долго отсутствовала.

Три месяца она была не собой, а кем-то еще. Кем-то без особой цели, без ожиданий.

Теперь все закончилось. Она дома, и у нее масса интересных дел. Вечер пятницы подразумевал лэптоп, бокал вина и готовую еду. Полли положила руку на живот и сглотнула.

Надо подумать о визите к врачу, если усталость и тошнота не прекратятся.