- Да, - последовал утвердительный ответ. – Осталось лишь проводить тебя до дома, и… - он прикусил нижнюю губу, подбирая слово, но когда нашёл нужное, оно ему не понравилось и потому прозвучало вопросительно: - … попрощаться?

Он рассчитывал, что она обнадёжит его, но она снова не стала этого делать:

- Да, проводить и попрощаться. Всё верно, - деловито отозвалась она, отстраняясь от сосны и оглядываясь по сторонам.

Небо было чистое, предрассветно тусклое. Солнце ещё даже не начинало всходить, но всё-таки темнота уже отступила. Девушка заметила, что, вроде бы, лес действительно изменился вокруг, но не стала ничего говорить по этому поводу, поскольку ей не хотелось давать Лёше ложную надежду, что она может поверить в реальность всего произошедшего сегодня с ней.

- Пойдём, Алина, - позвал Лёша, протягивая ей руку.

Девушка скептически посмотрела на неё, не собираясь прикасаться к мужчине снова, и он просто напомнил, начиная идти без неё:

- Сейчас будет неприятный ельник, иди за мной, чтобы не пораниться.

Алина глянула на свой повреждённый локоть, и вспомнила, с какой заботой Лёша отнёсся к ней, когда увидел рану. Он был милым. И обаятельным. Девушка тяжело вздохнула, глядя на его широкую спину.

Ельник напомнил о недавних событиях и Алина, подозрительно прищурившись, спросила:

- Это точно не то кладбище, окружённое ёлками?

- Нет. Оно осталось в моём мире, - получила она уверенный ответ.

Алина только вздохнула. Конечно, оно осталось в том, другом мире. Она не собиралась спорить. Ей хотелось оказаться в посёлке и больше никогда даже не заглядывать в лес. И никогда не разговаривать больше с незнакомцами в поезде.

Девушка следовала за своим провожатым, и он, как и в прошлый раз, отгибал ветки и придерживал их, чтобы они не причинили Алине неудобств. Девушка следила за ним: все его движения были хорошо отработаны, он не сломал ни единой веточки и не получил ни малейшей царапины. Несомненно, он частенько проходил этим путём. Алина поймала себя на мысли, что любуется им. Не боится, совсем не боится больше. Возможно, даже доверяет. Именно доверие, а не страх разозлить его, движет ею. Она шла за ним, и иногда он оглядывался на неё, проверяя, всё ли в порядке. Девушке каждый раз удавалось угадать, когда он собирался обернуться к ней, и она делала вид, что смотрит вовсе не на него, а на ветки или себе под ноги. Мужчина был красив. Она видела его шрамы, но несмотря ни на что, он всё равно казался ей прекрасным. Абсолютно прекрасным.  И неважно, что он постоянно неправильно понимал её и часто говорил не то, что следовало бы. Зато он был искренним. Это подкупало. А ещё было в нём что-то своё... что-то забытое, что она никак не могла вспомнить.

Потревоженные иголки пахли новым годом. Девушка любила этот волшебный зимний праздник. Да и кто его не любит! Воспоминания, пробуждённые еловым ароматом, заставили её глупо улыбаться. В новый год она всегда ждала чуда, но оно не происходило. И вот оно приключилось с ней летом, а она даже не поверила в него. Но от запаха она начала понимать, как глупо себя вела. Что показывал ей сегодня Лёша? Умелые фокусы? Проекции? Иллюзии? Она не знала и не хотела знать этого сейчас. У неё было чувство, сродное тому, какое испытывает человек в кинотеатре, когда ему в хорошем качестве показывают небывалые миры. Не важно, как это сделано, даже и лучше не знать этого. Главное – чувство радости, которое всё это дарит.

Когда выбрались на дорогу, Лёша долго всматривался в лицо девушки. Она улыбалась ему. Искренне и открыто. Он и не думал, что она так умеет. Кроме того, глаза её сияли от счастья.