Тут капитан вспоминает о вчерашнем запросе в УФМС, встаёт с тахты. Тело бросает в жар. Кажется, что каждую мышцу сводит судорога. Сердце урчит как желудок, и полицейский всерьёз начинает беспокоиться за своё здоровье. Он подходит к столу, компьютер он вчера не выключал, и на мониторе мигает значок, оповещающий о новом входящем сообщении. Открывает письмо и читает ответ. Действительно, на улице Бухарестской, дом тридцать три, корпус один, проживает двадцатиоднолетний Маценко Алексей Ярославович. Хромов встаёт из-за стола и идёт к выходу. Он собирается прямо сейчас пойти и допросить Алексея.

В дверь его кабинета стучат, затем дёргают ручку. Капитан вчера забыл открыть замок. Подходит и отпирает дверь. На пороге стоит стажёр, улыбается, будто этой ночью первый раз спал с женщиной.

– Доброе утро, Борис Николаевич, – Роман проходит в кабинет и устраивается на тахте, как у себя дома.

Хромов садится за стол и включает чайник, воды осталось на полкружки. Капитан зол на стажёра. Вообще, зол – это мягко сказано. Он в бешенстве. Пиздюк всего два дня стажируется, а ведёт себя как начальник отдела. Вчера пропал, телефон выключил. Да что этот напомаженный стажёр о себе возомнил?! Хотя, вспоминает Борис, он сам был таким же.

– Ты какого хрена вчера телефон выключил? – опер закуривает очередную сигарету и смотрит на Романа, который продолжал вальяжно сидеть на оттоманке.

Остатки воды вскипают, чайник тихо щёлкает. Хромов наливает в кружку кипяток. Пакетик с чаем заваривается третий раз, и цвет напитка приобретает прозрачный жёлтый цвет.

– Виноват, Борис Николаевич, – по выражению лица стажёра видно, что виноватым себя он считает только на словах. – Выполнял ваш приказ. Искал подобные убийства. Выяснял, что за символы на теле девушки.