Краем уха Лео слышал от Дина, что в городе работает какая-то скоростная пневмопочта, но он не знал, что это такое, зато сам уже несколько раз видел мальчишек, которые сновали взад-вперед с записками, уносясь куда-то далеко по улице так, что аж пятки сверкали. Тоже довольно быстрый способ доставки сообщений. Вряд ли хозяйка того заведения спустит это с рук. Он явно сильно ее разозлил, и не только ее. Визг оскорбленной старухи до сих пор еще стоял в ушах у Леобена.

Лео понял, что ему сейчас очень хочется попасть в шумное место, чтобы заглушить эти истеричные вопли. Если он окажется в тишине квартиры Дина и останется наедине с собой, то его голова взорвется от этих криков внутри нее. Выход из ситуации лежал на поверхности: прямо перед ним тянулся небольшой Кабацкий переулок, где в это время для посетителей были приветливо распахнуты двери всех питейных заведений. Понадеявшись, что он не попадет случайно в одно из таких мест, откуда сегодня его с позором выгнали, Леобен шагнул в первый же дверной проем, светящийся желтым светом.

Уставшие за долгий день глаза заслезились от табачного дыма, и юноша, прищурившись, робко огляделся по сторонам. В таких местах он еще ни разу не бывал. У себя дома он заходил иногда в единственную закусочную, где подавали в том числе и выпивку, но то место было спокойное, все друг друга знали и подолгу не засиживались, потому что с утра их ждал трудный рабочий день. Накануне они заскочили в привокзальную забегаловку с Эби, чтобы немножко согреться, но тогда еще было слишком рано для больших сборищ, да и люд там собирался небогатый, в основном чтобы перекусить. А здесь уже было настоящее злачное место, как подумал о нем Леобен. И заполненные людьми стулья возле барной стойки напомнили ему заведение, в котором ему пришлось сегодня побывать, только без разряженных женщин, снующих повсюду или сидящих на коленях у мужчин с металлическими частями.

Тут публика в основном была мужская, и все просто пили. И здесь стоял тот самый, нужный Лео долгожданный шум, который, мгновенно влившись в уши, хоть немного заглушил собой визги обиженной богачки. Леобен вдруг вспомнил, что по дороге на работу он мечтал, как придет в такой кабак отметить свою удачу – первый рабочий день, и горечь медленно и плотоядно стала обволакивать душу.

Эх, отмечать оказалось нечего, но Лео, повинуясь внезапному порыву, протиснулся к стойке между красномордым мужиком и каким-то тощим усатым очкариком и заказал крепкую настойку. Мужик, вначале недовольно сдвинув в сторону локти на стойке, после заказа уже с уважением покосился на светловолосого юношу, желающего выпить жгучее зелье. Леобен понял, что наряд, который выдал сегодня купец, словно присвоил ему новый статус и все перестали принимать его за девушку. Он смущенно улыбнулся красномордому и, расплатившись, придвинул к себе бронзовую стопку. Отходить от бара он не решился, мысленно уцепившись за эфемерный контакт с соседом. Это было глупо, но так ему было спокойнее, словно он пришел сюда не один.

Зажмурившись, Леобен опрокинул в себя содержимое рюмки и на какой-то момент потерял способность дышать. Крепкая злющая настойка обожгла ему горло и провалилась в желудок, в котором так давно уже не было ни крошки хлеба. Только сейчас вдруг он об этом вспомнил, ощутив, как забурлило в животе. В расстроенных чувствах он словно потерял чувство голода, а теперь оно вернулось. Лео привычно пересчитал на ощупь свои монеты, опустив руку в сумку, и сделал печальный вывод, что либо он купит себе немного еды и тут же уйдет, либо сможет заказать еще две стопки. Голову уже кружил хмель, а голос старухи утих не до конца, и Лео решил, что нужно повторить. А потом он, успокоившись и взяв себя в руки, дойдет до дома, и утром они с Эбигейл отправятся искать новое пристанище. И пусть придется какое-то время просить милостыню или за копейки таскать тяжести, он готов. Пусть работа будет связана с чем угодно, лишь бы не с тем, от чего он сегодня сбежал.