– Помочь, что ли? – милиционер заметно нервничал и постоянно озирался, словно сам занимался каким-нибудь непристойным для служителя занятием, вроде ловли светлячков или сбора дождевых червей; по крайней мере, фонарик у него в руке так и плясал.

Кто бы знал, что спускаться с цилиндрической тумбы, украшенной вычурными лепными украшениями, так трудно! Рискуя оставить часть брюк на каком-нибудь остром завитке и мучительно нащупывая дрожащей ступней очередную опору, Евгений полз вниз, словно альпинист, спускающийся с Эвереста несколько нетрадиционным способом. Едва его ноги оказались в сфере досягаемости стража порядка, тот решительно вцепился в них и уже не выпускал до самого приземления.

– Кто такой? Документики предъявите!

Грозные, почти что ритуальные слова в устах нервного милиционера звучали странновато. Более того, получив вожделенный паспорт Князева, он лишь рассеяно перелистал странички и, вопреки опасениям «вандала», тут же вернул обратно. Но ритуал есть ритуал…

– Пройдемте!

– Товарищ старший лейтенант? – заканючил Евгений, уловив слабинку в поведении «сизаря». – Ну что я натворил-то?

– Пройдемте!..

Упираться было глупо, и Женя поплелся за озирающимся милиционером, словно нашаливший школьник за строгим учителем, влекущим его на расправу к директору. Вот только конвоир выглядел еще более неуверенным, чем задержанный.

«Что он так суетится-то? – несмотря на ситуацию, невольно заинтересовался ученый. – Выпил, что ли? Вздор! Когда это наша доблестная милиция подобное дело грехом считала? Да и смена у него наверняка давно кончилась – вон, двенадцатый на часах… Нет, тут что-то не то. Может быть, бандит какой-нибудь ряженый? Заведет сейчас в подворотню и… Эх, дурак я дурак! Нужно было тоже удостоверение у него потребовать…»

И действительно, конвоир тащил Евгения с улицы, пусть и скудно, но все-таки освещенной, куда-то в темный закоулок.

«Банди-и-ит…»

Рука сама собой полезла в широкий карман куртки, где лежал молоток.

«Точно бандит! Даже не обыскал! Милиционер такого не упустил бы. Вдруг у меня пистолет в кармане? Или нож…»

Рукоять молотка ощутимо нагрелась в ладони, когда милиционер вдруг остановился и резко повернулся к своему пленнику. Князев только огромным усилием воли удержался, чтобы не выхватить из кармана импровизированное оружие.

– Что там у тебя? – уже не сдавленным, а самым обычным голосом спросил старлей. – Булыжник, небось? Оружие пролетариата? Ты это мне брось таки при исполнении… Вынь руку-то…

Пришлось повиноваться.

– Что тебе там, на памятнике, понадобилось? Гадость какую-нибудь намалевать решил?

– Да я это… – смутился Князев, сообразив, что его приняли за банального хулигана. – Вот, поглядите… – Он порылся во внутреннем кармане и протянул заинтересованно следящему за его поисками милиционеру «корочку» музейного работника. – Я научный сотрудник…

– Я и смотрю, что личность у тебя незнакомая, – перебил старший лейтенант, мельком взглянув в удостоверение и тут же вернув его обратно. – Что же ты, научный сотрудник, ночами по памятникам лазишь? Дня мало?

– Так неудобно днем… Люди кругом…

– Неудобно только штаны через голову надевать, – изрек дежурную армейско-ментовскую мудрость милиционер, но даже не улыбнулся при этом. – Что там у тебя в кармане все-таки?

Пришлось вытащить инструмент. Действительно, не бить же им по маковке государственного служащего при исполнении?

– Ого! Серьезная штука! На Багратиона покупал?

– Нет, в универмаге.

– Зря. Там цены накрученные… И что же ты собирался этим молотком колотить?