– Я – за, – справившись с волнением, сказала Сюзанна. – Это мудро. Но не кажется ли тебе, что наши дела и так достаточно плохи, чтобы вмешивать в них еще и народ Фэйрии? Они сами воплощение хаоса, Шин. Даже в лучшие времена наши с ними отношения были не очень гладкими, а уж сейчас-то...

– Если я попрошу – эльфы помогут, – упрямо ответил Моррисон. – У них такие волшебники и ученые, о каких нам только мечтать. Может, они разглядят то, что мы проморгали.

– Что ж, по крайней мере, попробовать можно, – сказала Сюзанна. – Но давай сначала это кое с кем обмозгуем, послушаем, что скажут другие.

– Нет. Если кому-нибудь рассказать – меня могут остановить. Я и тебе-то рассказал лишь потому, что знаю – все останется между нами.

– Конечно, Шин. Дай только минутку подумать. Ведь то, что ты предлагаешь, в корне изменит всю городскую политику. Веками Шэдоуз-Фолл и Фэйрия шли своими собственными путями, ограничиваясь заверениями и клятвами жить в мире и дружбе. Во всем, что здесь происходит, существует хрупкое равновесие, – в волшебстве и науке, в реальном и сверхъестественном, и если оно нарушится...

– Семь человек погибли, Сюзанна! Какое уж тут равновесие!

– Не знаю, – тихо проговорила Сюзанна. – Ты добиваешься жестких мер?

Моррисон нахмурился и отвернулся, и Сюзанна поняла, что ее слова заставили барда задуматься. Он тяжело вздохнул и посмотрел на реку.

– Ну, ладно. Давай переговорим об этом еще с кем-нибудь. Только не с Эриксоном. Он сразу поставит на этом крест только потому, что идея – моя. Он меня терпеть не может.

– Хорошо, – сказала Сюзанна. – Не с Эриксоном. Дай мне двадцать четыре часа, и я назову тебе имя.

– Двадцать четыре часа. И дай бог, чтобы никого за это время не убили...

Моррисон резко оборвал разговор, услышав шаги, нарушившие тишину полдня. Он и Сюзанна обернулись и увидели высокую фигуру, приближающуюся к ним от берега. Солнце било в глаза, и невозможно было разглядеть, кто это, но человек казался крупным и мощным, с мускулатурой тяжелоатлета. Когда мужчина подошел ближе, Сюзанна узнала его и чуть расслабилась. Лестер Голд был достоин доверия. Она тепло улыбнулась гостю, а Моррисон хмыкнул, в свою очередь тоже узнав его.

Голду было за семьдесят, но он обладал телосложением, завидным и для двадцатилетнего. Лицо его казалось наспех высеченным из камня, волосы серебрились сединой, но спина была по-прежнему прямая, как жердь, и глаза ясны, как в молодости. На нем был скромный костюм давно вышедшего из моды покроя. Улыбнувшись Сюзанне, Лестер вежливо кивнул Моррисону.

– Надеюсь, не помешал? – тихо спросил он. – Мне надо бы, Сюзанна, с тобой переговорить, если тебе сейчас удобно.

– Конечно, удобно. Рада видеть тебя, Лестер. Ты знаком с Шином Моррисоном?

Голд взглянул на Моррисона с интересом:

– Тем, что выпускает на волю стихию? Моррисон застонал:

– Мне так и будут всю жизнь пенять?

– Может, и нет, – сказала Сюзанна.

– Простите, что об этом заговорил, – извинился Голд и протянул Моррисону руку – широкую, мускулистую, со старческими пигментными пятнами.

Моррисон осторожно ее пожал, зная, что Голд при желании с легкостью может переломать ему пальцы. Словно прочитав мысли Моррисона, Голд улыбнулся, отпустил ладонь Шина и перевел взгляд на Сюзанну:

– Мне правда необходимо с тобой поговорить, дорогая.

– С удовольствием тебя выслушаю. В доме есть стул, можешь принести его сюда.

– Я вас оставлю, если не возражаете, – сказал Моррисон.

– Благодарю, – остановил его Голд, – но это не обязательно. Мне ценно будет знать ваше мнение. Схожу-ка я, пожалуй, за стулом.