– Мы люди неравные, некультурные и не состоим на военной службе. Правилам мы тоже не следовали.

– То есть вы просто учинили бесчинство.

– Полагаю, будет правильнее назвать то, что там произошло, поединком.

– С точки зрения военной науки, может, это и был поединок. Но у закона на этот счет одно название: бесчинство.

– Поединок – острие меча в искусстве фехтования. К тому же мой противник и подал повод к поединку, и напал на меня первым.

– И в этом поединке ты убил своего противника.

– Увы, но именно в этом – предназначение фехтования, – как ни в чем не бывало отозвался Горностай. – Колодец нужен, чтобы добывать воду, палочки – чтобы брать еду. Искусство кузнечное – в изготовлении вещей, искусство фехтования – в убийстве противника. Все прочее – не больше чем украшения, как резные палочки или колодец, раскрашенный письменами.

– Неплохо для варвара. А теперь ответь-ка мне, раз ты настолько преуспел в фехтовании, – чем отличается меч царский от меча удальца?

– Этого я знать не могу, – ответил светловолосый, – потому что никогда не держал в руках меча царского.

– Лезвием царского меча служат мужи знающие и отважные, – заговорил чиновник, – острием – мужи бескорыстные и честные; тупой стороной – мужи достойные и добрые; чашкой эфеса – мужи преданные и мудрые; рукоятью – мужи отваги и доблести. Рубанешь этим мечом прямо – никто перед тобой не устоит, взмахнешь вверх – никто вверху не удержится, вниз – никого внизу не останется, поведешь кругом – никого по сторонам не окажется. Наверху он уподобляется круглому Небу, чтобы послушны были все три рода светил; внизу уподобляется квадратной земле, чтобы послушны были времена года; в центре согласуется с желаниями народа, чтобы был покой во всех четырех сторонах. Только пустишь меч в ход – поразит словно удар грома, и каждый во всех четырех границах явится в парадной одежде, чтобы повиноваться указам государя. Таков царский меч!

– И этот меч вручен вам указом самого императора, – догадался Горностай.

– Меч удальца предназначен для тех, – продолжал все тем же тоном командир, – чьи волосы всклокочены, борода торчит вперед, шлемы с грубыми кистями надвинуты на глаза, платье сзади короче, чем спереди. У кого сердитый вид, а речь косноязычна, кто вступает передо мной в поединки на поле ипподрома, сверху – перерезает горло, перерубает шею, снизу – рассекает печень и легкие. Таков меч удальца, что не отличается от драчливого петуха. Жизнь удальца может прерваться в любое утро.

– И этого я не отрицаю, – произнес Горностай. – Это тем более очевидно после того, как только что одна такая жизнь прервалась.

– Итак, в моих руках меч царский, и он принадлежит мне по праву. Положи к моим ногам, удалец, свой меч прежде, чем царский меч снесет твою всклокоченную голову!

Горностай поклонился, сложив руки на груди, покосившись на стражников, но они не шевельнулись.

– Я бы положил мой посох к вашим ногам, – сказал он. – Но посох у меня отобрали.

Брат Взирающий не тронулся с места – только посмотрел сначала на светловолосого, потом ему под ноги, словно там действительно лежал посох.

– Почему ты уверен, что я не прикажу тебя немедленно казнить? – осведомился он.

– Я слышал, что в Трактате Девяти Мудрецов сказано: «Если одни упрочняют щиты, а другие в ответ точат клинки, одни возводят оборонительные стены, а другие строят тараны – это все равно что кипяток заливать кипятком же, от этого кипение только усилится!» Ваш облик – облик мужа великих познаний, которого терзает неизвестная мне беда. Вы, я думаю, ищете помощь, а не отмщения.