— Девочка, ты меня напугала! — мужчина тут же убирает шланг. В растерянности утираю лицо. Осматриваю себя. Платье мокрое, прилипает к телу, по ногам стекает вода.

— Простите, — начинаю трястись от холода. — Люба просила вам передать, что в восемь привезут подкормку, — трясусь. Несмотря на то, что на дворе конец мая, по утрам еще прохладно.

— Хорошо, спасибо, ты извини. Беги быстрее в дом, простынешь еще, — виновато произносит мужчина.

— Ага, — киваю.

Разворачиваюсь, но останавливаюсь, поскольку замечаю, как с балкона второго этажа на меня смотрит мужчина. Тот самый, с которым я вчера столкнулась в коридоре. Он курит, облокотившись на перила. Спокойный, уверенный в себе. Обнимаю себя руками, пытаясь прикрыться, чувствуя себя обнажённой и уязвимой под его темным взглядом. Мужчина в спортивных штанах, но с голым торсом. Мне бы бежать, но я не могу сдвинуться с места, словно его пронзительный взгляд держит, не отпуская. Мужчина склоняет голову и глубоко затягивается, выпуская густую струйку дыма. На его груди татуировка, уходящая на плечо. Не вижу рисунка, что-то мрачное и черное.

— Девочка, ты чего застыла? Беги быстрее, — дядя Миша приводит меня в себя. — Доброе утро, Демьян Ростиславович, — здоровается с мужчиной.

— Доброе, Михаил, — отзывается мужчина, но продолжает смотреть на меня, а взгляд совсем не добрый. Срываюсь с места, оббегаю дом, направляясь к нашим комнатам.

Влетаю в домик, закрываюсь. Это и есть хозяин дома. А я уже второй раз зависаю на нем, как дура. Ничего не могу с собой сделать. Меня пугает и парализует этот мужчина.

— Ты чего? — распахивает глаза Василиса, выходя из ванной.

— Так вышло, — развожу руками. — Есть еще форма?

— Возьми в шкафу.

Только сейчас замечаю, что девушка хрипит, бледная, а щеки неестественно алые. Выглядит плохо.

— С тобой все хорошо? — подхожу ближе, прикасаюсь холодной рукой к ее лбу. — Да ты горишь!

— Ага, что-то как-то не очень. Есть аспирин?

— Да, — кидаюсь к сумке, высыпаю из пакета все таблетки. — Вот противовоспалительное и от боли в горле, а вот это нужно развести теплой водой.

— Да у тебя тут целая аптека, — вяло улыбается Василиса.

— Это все мама… — отмахиваюсь я.

Люба не допустила Василису к работе, заставила ее лечиться и не высовываться из комнаты. Я осталась одна и снова в панике. Я совсем не знаю дом.

— Так, успокойся, ничего страшного. Представь, что ты официант. Я подаю блюда, ты ставишь на стол и забираешь грязные тарелки. Все, ничего страшного, — успокаивает меня Люба, когда мы накрываем стол к завтраку.

Столовая очень светлая, с панорамными окнами. Стол длинный, на массивных резных деревянных ножках, скатерть белоснежная, стаканы и приборы кристально чистые. Спасает меня то, что я подрабатывала на полставки официанткой в ресторане.

— Сметану к блинам отнеси, и варенье, — велит мне Люба.

Прохожу в столовую и снова замираю на пороге. За столом уже сидит хозяин. Собранный, в белоснежной рубашке, с высоким воротником-стойкой, на руке часы с золотым браслетом. Он что-то листает в телефоне, не обращая на меня внимание.

Дарина, не будь дурой, возьми себя в руки. Это просто человек. Очень богатый, влиятельный, серьезный, статусный, но человек, и он тебя не съест!

Собираюсь, иду к столу, составляя вазочки и стараясь не смотреть на мужчину.

— Если ты не спустишься к завтраку, твоя карта чудесным образом опустеет!

Вздрагиваю, когда раздаётся грубый и категоричный голос мужчины. Поднимаю глаза, замечая, что он разговаривает по телефону.

— Немедленно! — повышает голос и кидает телефон на стол. Сглатываю, когда мы встречаемся взглядами.