– Долго, не волнуйтесь, – ответила она, думая, что успокаивает меня.

– А цвет… скажите, можно будет потом покраситься в прежний цвет, через месяц?

– Покрасим, не волнуйтесь. Это вы решили внешность поменять на время отпуска?

– Именно. А то у меня на работе не поймут…

– Не волнуйтесь. Вернем вам прежний образ, хотя, честно говоря, так вы во сто раз интереснее. В вас что-то такое появилось…

– Дикое, да?

– Не то чтобы дикое, но экзотическое.

– Да уж, экзотики хватает. Сюда, наверное, подойдут крупные серьги.

– Конечно! А хорошо бы еще браслеты… И знаете, советую еще позагорать в солярии.

– Да я на юг еду…

– Два сеанса не помешают.

– Я подумаю, спасибо.

– Вы зря так настороженно отнеслись. Увидите, у вас теперь все переменится в жизни. Поверьте мне, уж я знаю!

Из парикмахерской я поехала к Гордиенко. Он сам открыл мне:

– Вы к кому?

– Юрий Митрофанович!

– Броня, вы? Что вы с собой сделали? Совсем другая… Но, черт побери, это интересно! Какая-то дикарка получилась… Но мне нравится! Это не парик? – Он дернул меня за кудрявую прядь.

– Ай! Больно!

– Вениамин вас уже видел?

– Нет. Вы первый, даже дочка еще не видела. Вам правда нравится?

– Мне – да!

А после репетиции он сказал:

– Бронечка, вот сегодня я могу сказать, что уверен в успехе. Вы раскрепостились. И дело, как я понимаю, в перемене облика. Это иной раз очень полезно! Поздравляю!

Домой я летела как на крыльях.

– Отвал башки! – закричала Полина при виде меня. – Мама, супер! Тебе надо срочно загореть!

– Времени нет!

– Автозагар!

– Что?

– Ну мазилка такая есть! Хочешь, сбегаю куплю?

– Не надо!

– Ну и зря! Мам, я забыла, Веня звонил, сказал, что заедет в девять и чтобы мы его покормили.

– Ладно, покормим.

– А еще, мам, завтра родительское собрание в семь часов.

– Родительское собрание? Не пойду! Не успею!

– Вообще-то с такими кудрями лучше не ходить, – заржала Полька. – Могут неправильно понять. Особенно наша Валентина!

– А что, это так неприлично выглядит? – перепугалась я.

– Да клево выглядит, просто не очень… как бы это сказать… не очень добродетельно.

– Кошмар! Ой, а вдруг Венька забракует?

– Исключено!

– Думаешь?

– Уверена!

Она как в воду глядела. Венька пришел в восторг:

– Буська, ты похожа на шнурового пуделя! Блеск! Ой, мамочка, как мне нравится! Не будь ты моей кузиной, я бы в тебя втюрился!

– А в кузину можно, – заметила Полина. – Это не считается инцестом!

– Мама дорогая, что она несет! – воскликнул Венька, хватаясь за голову. – Что за воспитание!

– Нормальное воспитание, – пожала плечами Полька. – Современное.

– Хорошо, что у меня нет детей!

– Ты уверен? – спросила она.

– Конечно, что хорошего в нынешних детках!

– Нет, я хотела спросить, ты уверен, что у тебя нет детей? Может, где-то и подрастают?

– Полина! – возмутилась я.

– Буська, что это будет лет через пять?

– Путана номер один! – спокойно ответила Полька.

– Уже немодно! – парировала я, привычная к подобным штучкам.

– Что – немодно?

– Отстой, можно сказать.

– Что – отстой?

– Быть путаной – уже немодно. Это было актуально, когда ты родилась, а теперь уже нет. Теперь гораздо актуальнее быть бизнес-вумен.

– Но путаны же есть!

– Заткнитесь, бабы! – не выдержал Венька. – Уши вянут. Ты псевдоним придумала?

– Полька придумала – Полина Брон!

– Полина Брон? Нормально! – Он вытащил мобильник: – Толик, вместо Тимошиной Полина Брон. Да-да. Порядок, пока.

– Вень, а скажи… – начала Полина.

– Отвянь! Голова и так кругом идет, еще твои глупости слушать! Спать тебе пора!

– Не пора! Скажи лучше, а кроме мамы и Гордиенко, кто с вами еще едет?

Боже мой, я так ошалела от всего происходящего, что даже не задала ему этого элементарного вопроса.