– Я велел, поскольку ты утверждала, что это единственный способ не упустить его совсем!

– Так и было. Ведь после отъезда княжны Росы он день и ночь в печали кутил со своими другами, забыв обо мне. А после еще та девка из деревни подвернулась, совсем не до меня ему стало…А позже он…

– Довольно! – прервал Ярополк цепь размышлений Желаны. – Надо было ждать своего часа терпеливо, а не допускать до себя этого мота преждевременно.

– Да после уже и допускать было бы некого. Начальный его интерес ко мне утерялся среди всех грустных событий. Кроме того, по сути из-за меня пострадала его давняя любимая…После такого во мне уже не было столько прелести в его глазах, чтоб я могла на ровном месте вымогать у него что-то. А сейчас я, по крайней мере, могу попытаться его уговорить, пока мы еще не отбыли…– объясняла Желана, уверенная, что успех переговоров зависит не от условий и выгоды для сторон, а от взаимосимпатий.

– Ты говоришь, что старалась, – Ярополк высыпал горсть вишневых косточек на блюдо, приготовившись перечислять все проступки своей подопечной. Ему вообще нравилось постоянно отчитывать ее. – Любое усердие судится по плодам. На твоем дереве, почитай, ничего не выросло. Ты лишь праздно услаждаешься с ним, ничего так и не добившись для нашего общего дела. Мы гостим тут очень долго.

– Я усердствую, как и прежде. Князь, я же стараюсь, как могу, – извинительным тоном заныла Желана. – Но его пыл прошел, и он уже не так очарован мной. Потому и не слушает…Тем паче мне почудилось, что у него засело подозрение, будто я здесь неслучайно оказалась. Он слишком решительно отказывал мне на все просьбы. Еще и подшучивал. Даже сулиц не дал! Что я могу после такого? Он все время отвечает, что без ведома Новгородского Рюрика, ничего не может постановить.

– Сколько уже мы ждем Рюрика? Он должен был давно прибыть сюда, – Ярополк задумчиво играл вином в кубке, болтая напиток по краям.

– Трувор сказал, что тот придет осенью, скорее всего. Занят он внезапно оказался вроде, – после важного сообщения Желана вновь взялась за старое. – Княже, прошу, отпусти братьев. Я все сделаю, что угодно, токмо пощади их. Не мое прегрешение, что…

– Я надеюсь, когда мы увидимся с тем вторым, ты не допустишь ошибок, которые произошли в этот раз, – не слушая просьб Желаны, вдруг неожиданно сообщил Ярополк, задумчиво глядя на рубиновую жидкость в кубке.

– Мне будет велено убеждать и Рюрика? – обомлела Желана.

– Я хочу получить заслуженную помощь от Новгорода. Гостомысл много задолжал мне за мою поддержку. И еще я хочу, чтобы от тебя был хоть какой-то прок в коем-то веке. Если не удалось с Трувором, то будешь уговаривать того другого, – Ярополк поставил уже пустой кубок на стол возле себя. Он все дни проводил в праздности, не стремился к какой-либо деятельности, кроме умственной. – Либо все же дойди до конца и подвигни Трувора на щедрый поступок. Но лучше, всеконечно, обольстить Рюрика…От его привязанности будет больше толку, нежели от чувств Трувора.

– Да как я осмелюсь на такое?! – испугалась Желана. – Мы в Новгороде теперича гостить думаем?!

– Нет, мы возвращаемся в Полоцк. А когда Рюрик прибудет сюда в Изборск, то и мы на встречу к нему ринемся, познакомиться как будто…

– А если Трувор увидит, что я теперь к тому лажусь?! – ужаснулась Желана, хотя до описываемых будущностей оставалось еще множество времени.

– Он будет огорчен. А может, догадается, в чем дело. В особенности после твоей речи про обмундирование для наших воинов. Девицы обычно выпрашивают тряпки и бусы…– спокойно рассуждал Ярополк, не заботясь, что дает трудновыполнимые задания. – Так что твоя задача окажется быть опасливее и не выдаться…Ты должна будешь добиться, чтобы тот второй все же согласился помочь нам. Достигнешь этого и считай, что твои братья свободны. А нет, так больше я милосердствовать не стану…