Некоторое время они смотрели друг на друга, и в этом молчаливом поединке взглядами Нестор победил. Лёвка еще какое-то время крутил в руке пустую чарку, потом с силой поставил ее на стол.

– Не сердись, Лёвка, – сказал Нестор. – Я к тому спросил, шо хочу рекомендовать штабным, шоб выбрали тебя начальником разведки и контрразведки. От нее, сам понимаешь, во многом зависит наша жизнь.

– Да ты шо!.. – смутился Лёвка. – Тут же ум нужен, грамотешка… а у мене два класса хедера. В слове больше ошибок делаю, чем в нем буквов…

– Ум од классов не зависит, Лёва! Паны считали нас, беднякив, дураками и крепко просчитались. Так шо отсыпайся, и завтра – на нову работу.

Утром в Сартане возле штаба собрались конная группа Каретникова и полк тачанок Фомы Кожина. Черныш и Нестор проехались на лошадях вдоль строя, дали последние наставления. Озеров выдал командирам оперативные предписания.

– Волноваху брать с ходу, хлопцы! – прокричал начальник штаба. – Пока они думают, что мы под Таганрогом застряли…

– У меня из двадцати пулеметных тачанок только две с лентами! – ответил Кожин. – А остальные куда? Под нож Шкуро?

– Остальными пугать будешь! – сказал Нестор. – Волноваха – узел! Кто первым его розвяжет, тот и в Юзовке первым будет! А у кого Юзовка – у того и Донбасс! Лёвка! – позвал он Задова. – Поезжай с тачанками на Волноваху. Может, где по пути боеприпасами разживешься? Ящик «казенки» выставлю за ящик патронов!

Махновская бригада покидала Сартану, выползала на древний шлях. Двигалась вдоль железной дороги, ведущей к Волновахе…

Уже на подходах к Волновахе кавказские казаки генерала Шкуро схватились с махновской конницей Каретникова. За отчаянной рубкой следили Нестор и Черныш. Увидели, как на холмы стала наплывать новая волна шкуровцев, мощным потоком стекалась к месту схватки… Расходились, охватывая фланги.

– Давай, Фома! – тихо приказал Нестор.

– Хлопцы! – закричал своим тачаночникам Фома Кожин. – Выдвигайсь на позицию… У кого боеприпас есть, пристрелочно, по двадцать патронов!..

…Тачанки появились в окулярах бинокля шкуровского штабиста.

– Ваше превосходительство! – заорал штабной. – Андрей Григорьич! Пулеметные тачанки!.. Одна, другая… Да до чорта их!

– Скачи, поверни конницу! – скомандовал Шкуро. – Не хватало мне еще своих казачков положить под пулеметами Махна!

Штабной пустил коня в намет по склону холма, догоняя сотню…

…Дед Правда наблюдал за ним из-за щитка пулемета. Отливали серебром погоны на черкеске шкуровского штабиста, поблескивали посеребренные газыри…

– Фома! – закричал дедок. – Дозволь, я офицерика срежу! Красивый офицерик!

– Не надо! – ответил Фома, прищурившись за своим пулеметом. – Счас каждый патрон дороже того офицерика. А ну как отбиваться придется?

Но шкуровские всадники начали поворачивать. И даже те, что были в рубке, под разбойничьи посвисты командиров тоже стали выходить из боя.

– Похоже, драпают! – процедил сквозь выщербленные зубы Фома. – Все! Считай, станция наша!

Станция Волноваха оповещала о себе сбитой набок простреленной вывеской, порушенной водокачкой, штабелями шпал, которые недавно были огневыми точками.

Махно, соскочив с коня, пошел по перрону. Следом за ним неотступно следовал Юрко.

В разгромленном станционном буфете уже суетились Черныш, Озеров и остальная команда. Приспосабливали помещение под штаб.

– Шкуро отходит к Анадолю, – сообщил Черныш. – Но если назад попрет, отбиваться будет нечем.

Нестор кивнул и пошел осматривать зал ожидания. Открыл какую-то дверь. Перед ним вытянулся по стойке «смирно» телеграфист.