За спиной у посетителя стоял еще один мужчина, вооруженный до зубов – судя по всему, телохранитель. А еще дальше, прислонившись к самой стене, стоял раб. Это было видно по его одежде, поведению и даже по тому, как виртуозно игнорировали его не только посетители, но и слуги.

– День добрый, высокочтимый дон Эльванди. – Посетитель обратился к Данте очень радушно, но с подушек не встал. Видимо, здесь это не было принято. – Да подарит он тебе множество хороших новостей, да будет полон тени и прохлады, и да будут благословенны все твои начинания.

– Благодарю тебя, высокочтимый Илкер-бей, – вежливо ответил Данте. На этом его приветствие было окончено.

– Присаживайся. – Если Илкер и был обижен лаконичностью ответа гостя, то не подал виду. Его слова сопровождались гостеприимным жестом. – Отведай всего, чего пожелаешь: нигде во всей Арканзии ты не найдешь заведения, в котором готовили бы вкуснее, чем в этой таверне.

Данте снова вежливо кивнул и, на мгновение взглянув на Ренцо, сел, без малейшего труда по-местному скрестив ноги. Ренцо же отвел меня к стене, туда, где стоял раб Илкера, тихо сказал: «Оставайся здесь» (не ожидая, что я пойму его слова, но суть была ясна по ситуации), после чего сел подле Данте. Это немного меня удивило: признаться, я ожидала, что он останется стоять наподобие телохранителя. Мне даже кажется, что и самого Илкера несколько сбила с толку данная вольность. Но Данте отреагировал на действия своего спутника как на нечто само собой разумеющееся, и это все решало. Должно быть, эти двое действительно были очень близки друг к другу по статусу.

Илкер меж тем подозвал слугу, и тот вновь склонился перед посетителями, хотя на сей раз и не так низко, как при приветствии.

– Чего ты желаешь отведать, дон Эльванди? – спросил вместо слуги Илкер, явно принявший на себя роль гостеприимного хозяина. – Я буду рад угостить тебя и твоего спутника. Быть может, вам придется по вкусу здешняя говядина?

– Благодарю, но мы уже отобедали, – откликнулся Данте. – Так что я ограничусь напитком.

– Что желает пить господин? – спросил слуга.

– Кофе, – ответил Данте.

– О, вы знаете толк в арканзийских напитках, – просиял в белозубой улыбке Илкер. – Лучше нашего кофе нигде не сыскать, тут вы совершенно правы.

– А вы, господин? – обратился слуга к Ренцо.

Тоже кофе, – немного помявшись, ответил тот.

По-моему, пить кофе Ренцо совершенно не хотел – возможно, он вообще терпеть не мог этот напиток. Но счел, что после предшествовавшего диалога заказать что-то другое было бы невежливо: такой поступок могли расценить почти как неуважительное отношение к хозяевам или во всяком случае бесцеремонность.

– Арканзийский кофе действительно лучший в мире, – прежним ровным голосом проговорил Данте. – И, что самое неприятное, ваши сограждане тщательно охраняют секрет его приготовления. Казалось бы, несложно достать все нужные ингредиенты – и все равно ничего похожего на ваш напиток не получается. Поручал своим людям эту задачу тысячу раз. И результат все равно нулевой.

Я присматривалась к Данте и пыталась понять, правду он говорит или просто лжет, чтобы доставить удовольствие собеседнику. Понять не смогла. Голос был равнодушным, выражение лица – бесстрастным.

Я повернула голову в сторону выхода. Нет, сбежать невозможно. Нет смысла рисковать. Слишком много народу, и не так уж они расслаблены, как может показаться. Да и снаружи весьма людно. Если эти поднимут шум, меня схватят моментально. Потому-то меня так спокойно и оставили в стороне, даже не привязали, хотя веревка на руке оставалась.