7. Ароматы - это единственное, что не может воссоздать память.

«Ароматы - это единственное, что не может воссоздать память, и в то же время запахи навевают самое сильное воспоминание»

Двадцать восьмое декабря, вторник, один из последних сокращённых рабочих дней в этом году подходил к концу. Многие уже разошлись домой, но не я. Стас решил оторваться напоследок и загрузил меня макулатурой с графиками. В моем кабинете горел свет только от настольной лампы, создавая причудливые тени на стенах, рядом в картонном стаканчике ещë горячий кофе и пару мандаринок - именное такое сочетание навевали на меня предпраздничное настроение.

Я немного подпрыгнула на месте, когда в полумраке дверь неожиданно приоткрылась, и увидела мужской силуэт. Мне понадобилась секунда, чтобы узнать Александра. Обычно он носил на работе деловые костюмы, а если на нем была просто рубашка, то обязательно с галстуком. Но сейчас он отсутствовал и его черная рубашка была расстегнута на две пуговицы, обнажая шею и ямочку между ключицами. И сама успела смутиться оттого, насколько откровенно позволила себе его разглядывать.

— Ты меня напугал, — честно призналась, отводя взгляд обратно к бумагам.

— Прошу прощения, —хоть Александр и извинялся, но его улыбка говорила о том, что он ни капли не раскаивается. — Почему ты так поздно на работе? На этаже уже никого нет.

— Мой куратор сделал мне сюрприз к концу дня, — я указала на уже просмотренную стопку с бумагами.

— У меня тоже для тебя есть подарок, — он начал подходить ближе, и я встала перед своим столом, сокращая перед нами расстояние. — Только он, надеюсь, будет более приятным.

Я безумно была рада видеть Александра, и смотрела на него, как в первый раз, зачарованная его плотоядной полуулыбкой и грацией пантеры, с которой он ко мне приближался. В каждом движении сквозили нотки аристократичности и воспитания. Сначала это может показаться синоним напыщенности и высокомерия. Но потом, понаблюдав и узнав этого человека капельку лучше, я поняла, что ошиблась. Его манеры были прежде всего символом самоуважения и дисциплины. Можно было смотреть бесконечно как его длинные пальцы придерживают дверь, пропуская тебя вперед, как он изящно держит вилку и даже как тщательно, и красиво пережевывает маленькие кусочки еды, отрезанные ножом. Любое его движение размеренное, но уверенное - завораживали.

— Я так и не поблагодарила тебя за цветы. Спасибо. Они волшебны.

Сердце начинало ускорять свой бег. Мы вдвоем в полумраке кабинета и одни на целом этаже. Волнение нарастало и оно было приятным.

— Это лишь маленькая прелюдия. Намек на мой подарок, — Александр рукой нырнул в карман штанов и достал прозрачный флакон с розовой жидкостью. Сделал шаг вперед, становясь совсем близко, что моя тяжело вздымающаяся грудь почти касалась его. — Я создал его для тебя.

Легкие наполнились нотками горького цитруса, ароматной груши и сладкой ванили — коктейль запахов его тела напомнил, как сильно я скучала.

— Создал? — мои глаза широко распахнулись, рассматривая то, что он держал в руках.

— Все те цветы, что я тебе присылал, все они сейчас в этом флаконе.

Я изумленно смотрела на нежно - розовую жидкость, которая почти светилась и переливалась серебристым перламутром, а флакон причудливо отблескивал свет от лампы.

— Это слишком дорогой подарок - духи от самого Александра Крафта, — я невесело улыбнулась, понимая, от какого чуда мне придется отказаться. — Я не могу их принять.

— Почему? — его бровь изогнулась в изумлении.

— Мне нечего дать взамен, — прошептала я.