– Займешься расследованием? – соседка произнесла эти слова совсем не вопросительным тоном. Она не сомневалась в моих дальнейших планах.

Я кивнула.

– Что думаешь делать?

– Борьбу и бокс я всегда терпеть не могла, – призналась я соседке. – Мне неприятно смотреть на мордобой, даже мужской. Женского я никогда не видела и желания смотреть не испытываю. Но надо бы сходить.

– В один из таких спортзалов, о которых говорила Забродова?

– Если бы знать, когда там проводятся турниры… Как я поняла, их «фирма» – я не знаю, как их иначе назвать, – арендует несколько спортивных залов по очереди, или в каком-то другом порядке. Адреса спортзалов у меня есть. Их Арина мне написала.

– Школа?! – воскликнула пораженная Татьяна. – Обычная общеобразовательная школа?!

– А почему нет? Директор делает деньги. Я не уверена, что он полностью в курсе, что именно там происходит ночью. А если и в курсе? Ему ведь хорошо платят. В этом я не сомневаюсь. И мне он ничего не скажет, даже если я и прорвусь к нему, чтобы взять интервью или просто поговорить без камеры и диктофона. Если Андрей или кто-то из его коллег туда отправится с вопросами, им тоже ничего не скажут. Директор сделает круглые глаза. Никому ничего не сдаю! Что вы! Явно же оплата идет черным налом. А сам он позвонит арендаторам, сообщит, что запахло жареным. И потом там хоть какую экспертизу проводи. Уверена: никаких следов крови ни в каком спортзале не найдут, как и закопанных в подвале трупов. Трупы они скидывают в разных частях города.

Я задумалась. Татьяна спросила, как проходят бои – по моему мнению, по мнению опера Андрюши, с которым она была знакома лично, и его коллег. До того, как одна из соперниц умрет?

– Нет, – твердо ответила я. – Мы решили, что это несчастные случаи. Но организаторы их не исключают. Идет бой без правил. Сколько времени? А шут их знает. Может, это зависит от реакции зрителей. Кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Хотят, чтобы дрались до потери сознания – дерутся. Левочкина Рита сама домой вернулась. Или не сама. Она же с кем-то еще в квартире продолжала драться. Просто кому-то из девчонок не повезло.

– Иногородним, – напомнила Татьяна.

– Возможно, наши, питерские – а из спортсменок, как я поняла, все местные, путанки же по большей части иногородние, дерутся до первой крови. Или… Не знаю, Таня. Но совершенно уверена: до смертоубийства доходит далеко не каждый бой. Кто на это согласится? Девчонки живут дома или на съемных квартирах… Если бы их держали где-то взаперти и выигрыш боя был средством для продления жизни…

Я вдруг осеклась. Мы встретились взглядами с Татьяной.

– Ты не исключаешь такой вариант?

– Мне это только что пришло в голову, – честно призналась я. – А вдруг кого-то из них на самом деле изолировали и держали насильно? Иногородних? И, может, Левочкину Риту? По какой-то причине. А Рита сбежала… Поэтому девчонки и пропадали. Ведь нашли тела не всех, названных Ариной. Хотя их ведь могли и в воду сбросить, и в асфальт закатать… Да и теперь, наверное, организаторы боев будут поосторожнее. И Арины больше нет…

– Я пойду с тобой на эту чертову борьбу, – твердо заявила Татьяна. – Одну тебя не отпущу.

– Ты уверена, что нас с тобой туда пустят, даже если мы выясним место и время проведения очередного турнира? В особенности меня – с моей физиономией, которая регулярно мелькает на телеэкране?

– Загримируешься, – невозмутимо сказала Татьяна. – Не в первый раз. Сколько у тебя париков? Три? Рожу намажешь. Или сама, или с кем-то из гримеров посоветуешься. У вас же есть в холдинге. А то ты в тех париках уже выходила в злачные места. А на этих шоу могут оказаться знакомые тебе люди.