Его губы скользили по моим с явным желанием продолжить ласки с более откровенным уклоном, руки обнимали, сжимали и гладили, но я вовремя пришла в себя и осторожно отстранилась, чувствуя бедром сильную эрекцию парня.

– Андрюш, мне нужно идти, – прошептала, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – Извини…

– Все хорошо, – он вздохнул. – Я подожду до вечера, – и коварно взглянул на меня.

Я покраснела до корней волос и опустила глаза.

Андрей задел меня за больное место, ведь я уже достаточно долго избегала близости с ним, находя разнообразные причины. Парень уже понял, что я попросту боялась этого, поэтому не настаивал и терпеливо ждал, когда я созрею на нечто большее, чем безобидные поцелуи.

Честно признаться, мне было его даже жаль, но я ничего не могла поделать!..

– Маша, пора! – в комнатушку просунулась голова администратора. – Быстрей! – она быстро оглядела нас с ног до головы, но, не заметив ничего подозрительного, юркнула обратно.

– Да-да, иду! – крикнула вслед и взглянула на Андрея. – Пожелай мне удачи!

– Удачи, – подмигнул он мне. – Я выйду, когда… – он опустил красноречивый взгляд на область ширинки, откуда выпирало нечто большое.

Я закусила губу и кивнула, стараясь скрыть смущение.

– Хорошо, – я чмокнула его в щеку. – Я пошла!..

Наверное, в глубине души я мечтала, что когда-нибудь выйдя петь на большую сцену, меня будут сопровождать громкие крики и шквал аплодисментов, но сейчас моей публикой являлись пришедшие в кафешку люди, которые смотрели строго в свою тарелку и изредка поднимали взгляд.

Пение ­всегда было моим хобби, а в последнее время стало способом заработка, и это здорово. Работа в «Колоске» была единственным местом, куда я могла ходить, не пропуская занятий в университете и все успевать. Идеальный для меня вариант.

– Маш, ты уверена, что вытянешь первую песню? Можем перескочить.

Я обернулась к Артему, нашему гитаристу и с озорством подмигнула.

– Я справлюсь, не волнуйся.

Как только мы вышли на небольшую сцену, я отметила, что несколько человек повернули головы в нашу сторону и стали вяло хлопать, приветствуя наш коллектив.

– На похоронах и то веселее, – недовольно пробормотал Коля, держа в руках скрипку. – Давайте, ребята, растолкаем народ немного, а то жалко смотреть.

Артем и Колька – двадцатишестилетние шатены-близняшки, такие, казалось бы, разные, но, тем не менее, оба любили музыку. Ребята уже работали здесь, когда я пришла на пробы и в тот же вечер влилась в их маленький коллектив. Послушав их на репетиции, я навсегда влюбилась в их игру на скрипке и гитаре.

Я улыбнулась, в который раз восхищаясь твердой позиции ребят раскачать народ и кивнула им, подтверждая, что я готова, и мы можем начинать.

У меня никогда не было боязни публики, но, помнится, когда я выходила впервые, у меня ужасно тряслись коленки. А сейчас, когда сцена стала вторым домом, я чувствовала себя рыбой в воде и делала то, что умела. Пение было для меня отрадой – я будто становилась другим человеком в ином мире и эта иллюзия на некоторое время позволяла мне почувствовать себя свободной. Я ни в коем случае не собиралась отказываться от юриспруденции, но и пением заниматься перестать не готова.

В этот раз все было как обычно – стоило мне запеть, как я уже погрузилась в транс атмосферы и силы музыки. Меня совсем не волновало то, что происходило в зале, потому, что я отдавалась своей задаче по полной.

Я даже не замечала как спела одну песню, а за ней еще три, совершенно не ощущая усталости, наоборот, я чувствовала себя как никогда окрыленной.