- Нравится? - спросил Эли.

Марселлет покосилась на него и снова взглянула на море.

- Да, очень красиво, - кивнула она.

- И я люблю вот так стоять и смотреть. Там Франция.

Он указал подбородком куда-то в сторону. Марселлет посмотрела в том направлении. Едва заметная между морем и небом, там проступала полоска суши. Но к удивлению девушки, это не вызвало у неё каких-то бурных эмоций, ожидаемой радости. Она равнодушно отвела взгляд.

- Что случилось утром? Мы все могли погибнуть? - спросила девушка.

- Не беспокойтесь. Сейчас нам ничего не грозит.

- И часто с вами происходит подобное?

- Бывает. Жизнь на море весьма жестока. Некоторым не нравится, что я хозяйничаю в этих водах. Делают попытки избавиться от меня. Но до сих пор это никому не удавалось. Только зубы пообломали. Море меня любит и помогает мне.

Какой самоуверенный! Да и, как выяснилось, команда так не считала. Из перешёптываний матросов Марселлет поняла, что многие были недовольны тем, что пришлось ретироваться и этим признать свою слабость. Хотели продолжать бой.

Вольфсон не знал, что ему теперь делать с пленницей. Отец её, в сущности, отказался от дочери. Просто отпустить девушку для него позорно и является ударом по репутации. Но и продолжать удерживать её в плену не имеет смысла. Ему нужно найти другой способ добиться от Флориса своего. Жену его надо было похищать, тогда, может быть, он и сделал всё, что от него ждал Эли.

Ночью произошло ещё одно событие, совершенно из ряда вон выходящее. Кто-то пытался проникнуть к ней в каюту. Марселлет проснулась от шума в коридоре. Её дверь тряслась от толчков снаружи. Некто явно пытался ворваться к ней, прилагая для того немалые усилия. В первый момент девушка страшно испугалась. Разбудивший её грохот заставил сердце затрепыхаться внутри почти болезненно, сбивая дыхание и вызывая шум в ушах. Что если злоумышленнику удастся ворваться? Чего он хочет? Удары в дверь сопровождались пьяным бормотанием. Наверняка кто-то из команды напился и решился на преступление.

Девушка сначала сидела тихо, прислушиваясь к бушующему за дверью беспорядку. Но когда петли её бастиона затрещали под весом навалившегося на дверь мужчины, закричала, уже не помня себя.

- Помогите! Помогите!

Шум снаружи усилился, но создавал его уже не тот, кто так рвался к ней в комнату. Послышался топот нескольких ног, какие-то отрывистые приказы, гомон. Девушка различила интонации Вольфсона и его помощника, которого, как выяснилось, зовут Чёрный Жак. Она считала его боцманом, но недавно бачковой (именно так называлась должность одноглазого, в чьи обязанности входило распределение еды между членами команды), сказал, что это старпом. А боцманом оказался долговязый молчаливый старик - ревностный поборник дисциплины на борту, не позволявший команде сидеть без дела.

Судя по звукам, дебошира увели. К ней в дверь постучали, но она не шелохнулась, боясь, что это может быть снова кто-то, кто желает ей зла.

- С вами всё в порядке? – раздался голос капитана.

- Да, благодарю, - пролепетала в ответ Марселлет, наконец, осмелившись подойти к двери.

Она спрыгнула с постели, поплотнее завернулась в покрывало из грубой шерсти, которое выделили ей в качестве одеяла, и хотела было отпереть, но Вольфсон опередил это её действие.

- Хорошо, спите. Вас больше не потревожат.

И она услышала его удаляющиеся шаги. Судя по голосу, капитан был на взводе. Даже она услышала клокотавшую в нём ярость. Кто же был тот человек, пытавшийся ворваться к ней среди ночи? Кто из команды решился на это?