Я больше всего боюсь где-нибудь ошибиться, поэтому откладываю очередной документ только тогда, когда результат совпадает не меньше трёх раз. Первое время от цифр у меня рябило в глазах, и даже во сне за мной гонялись значения ИНН, БИК и корреспондентских счетов. Но Марь Григорьевна говорит, что это пройдёт. Года через три…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мне снится море. Тёплое и ласковое. Я иду по горячему белому песочку, держа за ручку свою дочку. О, какая Алёнка стала большая, уже ходит, удивляюсь я. Вдали, почти на линии горизонта, я вижу лодку, уткнувшуюся носом в песок. Моя дочка вырывает свою маленькую ручку и бежит к лодке. Её платьице, красное в крупный белый горошек, мелькает всё дальше и дальше.

Я догоняю дочку почти у лодки. Я бегу легко и свободно. Я даже не бегу, а лечу. Как в балете при замедленной съёмке. Так интересно. Я отталкиваюсь от земли и лечу как балерина почти в шпагате. «Смотри, смотри, Алёнка, как я могу!» -кричу я дочке.

Но Алёнка не слышит меня. С разбега она кидается на руки к мужчине, который стоит около лодки и смотрит на нас. Откуда он взялся? Его же не было. Мужчина подхватывает Алёнку на руки и кружит её, смеясь. Они поворачивают ко мне одинаково счастливые лица. Это Андрей. С нашей дочкой.

Я нисколько не удивляюсь этому. «О, привет, Андрей! Я про тебя совсем забыла… Представляешь, Андрей, я забыла, что ты есть…» «А меня и нет…» -отвечает мне Андрей. И растворяется в жаркой дымке вместе с нашей дочкой, крепко прижав к себе Алёнку…

-Дочка, доченька, -мамин голос вырывает меня из кошмара, -нельзя спать на закате, -продолжает мама, -да так жалко было тебя будить…

-Мама! -я вскакиваю. -Почему ты меня не разбудила?! Мне же баланс считать!

-Успеешь свой баланс посчитать. Нельзя так не высыпаться. Хочешь, чтобы молоко пропало?

Я кидаю взгляд на мою лапочку. Алёнка тоже проснулась и начинает по-особому кривить ротик, как она обычно делает, прежде чем разразиться возмущённым голодным плачем. Я изучила все Алёнкины гримаски и всегда знаю, чего хочет моя дочка.

У Алёнки даже хныканье по разным поводам разное. Это страшно смешно. У меня необыкновенно умненькая дочка. Какое огромное счастье, что она у меня есть! Я вспоминаю, как всю беременность я боялась, что Алёнка родится с отклонениями. Но нет, мы всё-таки вытянули счастливый билет и моя дочка родилась здоровенькой. Мне больше от жизни абсолютно ничего не нужно.

Алёнка жадно сосёт мою грудь, довольно причмокивая. Я целую её в бархатный лобик. У моей дочки огромные голубые как летнее небо глазки, окаймлённые пушистыми ресничками. Я думаю, она вырастет красавицей, в отличие от своей невзрачной мамы. Дочка полностью изменила мою жизнь. Разделила её на до и после. На никакое до и на прекраснейшее после.

А Андрей… А что Андрей? Я не думаю о нём. Всё моё время отдано дочке и работе. Мы с мамой долго решали, кому из нас работать, а кому сидеть с Алёнкой. И чисто из практических соображений выбор пал на меня. Потому что зарплата бухгалтера больше зарплаты школьного учителя.

Плюс, как сказала мама, она-то уже состоялась, а мне нужно развиваться, искать своё место в жизни, а не сидеть целыми днями с ребёнком. Я думаю, мама втайне надеется, что, работая, выходя, так сказать, в люди, я смогу устроить свою личную жизнь. Мне это даже смешно. Какая личная жизнь… Если для меня все лица противоположного пола просто люди, не больше.

А Андрей… Я не думаю о нём днём, но… Андрей мне снится. Часто. Иногда эти сны нейтральные. Иногда… Иногда мне стыдно вспоминать, что я творила во сне. С ним в одной постели. Но чаще всего мне снятся кошмары. Вот как сегодня. Хотя я знаю, что у Андрея всё хорошо. От Дашки. Мы с ней созваниваемся иногда. Дашка единственная из всего нашего курса знает, что я родила. И знает, от кого.