- Было бы что забирать…

- Ладно, давайте-ка я запишу вас на послезавтра на УЗИ. Надо посмотреть, как малыш развивается, заодно и нервного будущего папашу успокоим.

  На этот раз в кабинет УЗИ они попали в сопровождении репродуктолога.

- Хочу сам посмотреть и сравнить с предыдущим скринингом, - коротко пояснил он своё присутствие. – Роман Александрович, вы с нами?

- Разумеется! – оставлять Лизу одну Лавров не собирался.

- Ну вот, всё хорошо, - монотонно произнёс врач, вглядываясь в монитор. – Видите? Это ваш  будущий малыш. Кровоток хороший, сердечко визуализируется… Можно даже послушать. Хотите?

Лиза вопросительно посмотрела на Романа.

А это безопасно для ребёнка?

- Вполне.

- Тогда давайте.

Узистка что-то покрутила, и в полной тишине раздалось шипение и странный звук, словно кто-то очень быстро качает помпу. Или хэкает, выполняя тяжёлую работу.  Часто-часто!

- Это сердце? – потрясённо пробормотал Роман. – Моего ребёнка?

- Да.  Необыкновенные ощущения, правда?

Лавров смог только кивнуть – из абстракции наследник потихоньку становился реальностью. Сначала тёмное пятно в мониторе, теперь  сердцебиение…

- А размеры? -   он вспомнил, что в прошлый раз узистка поставила возраст плода на несколько дней меньше. Вроде бы не существенно, но на таком маленьком сроке важен каждый день, если он не ошибается.

- Всё в пределах нормы! – заверил Николай Сергеевич, стараясь держать лицо, потому что эмбрион из нормы как раз выбивался.

Врач знал, что плодное яйцо немного младше,  чем думают Елизавета и её наниматель. Они уверены, что Лизе пересадили пятидневный зародыш, а на самом деле оплодотворение произошло только в день процедуры инсеминации.  То есть в целом плодное яйцо соответствовало своему сроку, но врача настораживало кое-что другое. Пока Николай Сергеевич не мог бы объяснить, что же не даёт ему покоя,  но в самое ближайшее время  он собирался детально всё проверить и изучить. Проблемой являлось то, что сурмама – будущий медик, и по его поведению или своим ощущениям могла догадаться, что не всё в порядке. Этого допустить он никак не мог, поэтому решил уверенно себя держать, повторять, что всё в норме,  в надежде, что успеет разобраться в тревожащем моменте до того, как станет поздно. И самое меньшее, что его беспокоило, это  разница в пять-шесть дней между реальным сроком и  официальным. Пройдёт немного времени, и она уже никому не будет бросаться в глаза. Потом, всегда можно сказать, что это индивидуальная особенность – чуть замедленное развитие, совершенно не влияющее на здоровье плода.

Но вот некая неправильность…

Волошин  поднял узистку и выпроводил её в соседний корпус, на ходу придумав причину. А сам сел к прибору, добавил гель на головку датчика и принялся водить им по животу пациентки. Периодически что-то набирая на  панели и подкручивая, он старался так и этак, но картина всё равно была не слишком отчётливая.

Задвинув поглубже поднимающуюся панику, Волошин преувеличенно-бодрым голосом озвучил, что всё у суррогатной мамы просто замечательно – плодное яйцо, формирование зародыша, всё, как по учебнику!

А потом украдкой вытер выступивший пот, и  назначил новый скрининг ещё через три недели.

Роман недаром был опытным руководителем – не только отлично разбирался в нюансах бизнеса и производства, но и поднаторел в физиономистике, неплохо умея определять настроения людей.

Репродуктолог старательно изображал уверенность и хорошее настроение, но невербальные сигналы показывали –  доктор нервничает.

Что, чёрт возьми, происходит?