В сумочке Алёны я обнаружила ключи от её новой квартиры и решила завтра же побывать там.

***

В квартире сестры был кавардак: вещи из шифоньера выброшены на пол, мебель отодвинута от стен, на кухне открыты шкафчики, всё перевернуто и разбросано.

«Кто это сделал и почему?» – крутились вопросы в голове. Я набрала номер телефона, который оставил мне Егор Петрович. Колобку и Горилле звонить не стала, почему-то эта парочка не вызвала у меня доверия.

– Егор Петрович, вы в городе?

В трубке послышались чьи-то голоса, и раздался звук закрываемой дверцы машины.

– Собирался вернуться в Апшеронск. Что-то случилось?

– Я в квартире Алёны. Здесь всё перевернуто вверх дном. Явно что-то искали.

– Ничего не трогай. Буду минут через двадцать. – Следователь отключил трубку.

Я недоуменно посмотрела на телефон и пожала плечами. Егор Петрович не соврал, уже через четверть часа он стоял на пороге квартиры и осматривал замок.

– Специалисты снимут пальчики, а я аккуратненько пройдусь. – Мужчина надел перчатки. – Ничего себе разгромчик! – присвистнул он. – Что же они искали?

– Да кто они? – изумилась я.

– Понятия не имею. Но искали усердно и знали: никто не помешает. А это означает: понимали, что в квартиру вернуться некому, – пояснил следователь. – Ты совсем не знала свою сестру, – уверенно добавил он.

Предательские слезы обожгли глаза.

– Не успела узнать.

От входной двери послышались голоса. Я насторожилась. Егор Петрович успокоил меня:

– Оперативно-следственная группа.

Я села в уголок дивана и стала наблюдать за работой экспертов. Под шумок не заметила, как задремала. Нормально я не спала уже несколько дней: со дня известия о гибели Алёны. Разбудил меня пожилой следователь.

– Настя, мы закончили. Ты тут остаешься или поедешь к себе?

Я помассировала припухшие глаза.

– Поеду в студию. Хочу поговорить с подругами сестры.

***

Ансамбль «Соловейко», которым руководила Алёна, снимал помещение в городском доме культуры. Там я и нашла коллег сестры. Девушки, видимо, разучивали новую песню, при моем появлении они прекратили играть, и отложили инструменты в сторону. Цокот моих каблуков громко раздавался в гулкой полупустой комнате. Под неодобрительными взглядами девушек я невольно стала ступать на носочки. В комнате кроме музыкальных инструментов: ударной установки, пианино, гитар, саксофона, электробаяна и пары стульев возле окна больше ничего не имелось.

«Ладно, поговорим стоя», – решила я. Раза два я присутствовала на концертах «Соловейко» и немного знала участниц ансамбля. Жгучая брюнетка Оля обладательница прозрачных голубых глаз посмотрела на меня с подозрением.

– Что ты хотела узнать?

– Расскажите, пожалуйста, что произошло в Вереево? Как погибла моя сестра? – спросила я у девушек. По телефону они почему-то очень неохотно пообещали встретиться со мной и побеседовать об Алёне.

Оля прислонила гитару к стене и сложила руки на груди.

– Вода в реке Агоя всегда холодная и чистая, как слеза, а вечером и ночью так вообще ледяная. Мы поужинали и уже лежали в кроватях, когда в голову Алёне пришла бредовая идея: искупаться при луне. Мы отказались на отрез, и твоя сестричка отправилась на речку сама.

– Когда вы поняли, что она пропала?

– Мы подождали её немного и легли спать, а утром обнаружили: Алёна не вернулась. Пошли к реке – на берегу нашли её вещи и сумочку, – добавила Вера, крашеная блондинка с карими глазами.

– Что дальше? – Я еле сдерживала раздражение. Равнодушие участниц ансамбля к судьбе сестры поразило меня до глубины души.

– Дальше… Догадались, что стряслась беда. Я осталась у реки, а Вера и Ольга пошли к местному участковому, – продолжила рассказ Женя – полная, рыхлая шатенка – третья участница ансамбля. – К обеду приехала следственная бригада. Водолазы обыскали реку рядом и вблизи места, где предположительно купалась Алёна. Нашли обрывки её купальника, он зацепился под водой за камень. Вот и всё, что мы знаем. – Женя вытерла носовым платком капли пота на лице.