— Не сказать, будто люблю, но порой лучше называть все своими именами. Очень хорошо, что вы признаете всю ответственность. Я не люблю ложь, Мотидзуки-сан. Потому я подумаю над вашим наказанием и дам вам знать.

— ЧЕГО?! — Да они издеваются. — Опять?!

— Не надо было нарушать правила!

— В таком случае принцесса была бы уже мертва. — Наверное, зря я это делаю, но молодое тело опять впрыснуло слишком много гормонов.

Резко развернувшись, я вышел из кабинета и хлопнул дверью. Как-то по-детски… Но зато эффектно!

Нужно вернуть костюм и поспать хотя бы полчаса. Если эти полчаса у меня, конечно, есть…

***

Старенький «жук» с хрюканьем колесил по утренним улочкам Токио, изредка похрустывая коробкой передач.

— Да уж, Сибата-сан… Обычно вы вызываете впечатление довольно праздного человека. Отчего же сегодня позволили себе такую вольность и поднялись в пять утра? — сонно зевнув, поинтересовался инспектор.

— Дело важное! Я бы даже сказал — весьма, — улыбнулся агент, сворачивая в сторону городских доков.

— Не нравится мне эта дорога. Неприятные воспоминания…

— У меня также, инспектор. Абсолютно так же. Но только вот вы, в отличие от меня, не убивали здесь своих коллег.

— Полицейские вам не коллеги. Так, скорее насекомые, которых вы предпочитаете не замечать, если не брать в расчет отдел криминалистов.

— Тогда вы, инспектор, крайне большое насекомое. Бабочка Голиаф или африканский жук-олень, — усмехнулся Сибата.

— Предпочту быть бабочкой… — сухо ответил Такахаси. — И все же, что вы задумали?

— Кикути-доно сообщил мне по телефону, что Ичиро-кун насильно оставлен на полгода.

— В академии?

— Естественно. Теперь мы едем кое-что прояснить. В ее интересах помочь нам.

— Вы говорите о девушке?

— Ох… Сейчас все увидите!

Сибата остановил машину возле оранжевого дока и вышел на улицу. Такахаси последовал его примеру.

— Сейчас. С минуты на минуту!

Где-то между огромными ангарами раздался рев мотора и визг покрышек. Спустя мгновение на пятачок вылетел черный Audi R8 и остановился в полуметре от машины агента.

— Не может быть… — ужаснулся инспектор. — Это же…

— Да-да! Та самая Чернобурка Ночного Токио собственной персоной! — ответил Сибата.

— Доброе утро, мальчики. — Кицуне вальяжно вышла из машины и подошла к мужчинам. — Чего это вам не спится? Решили обратиться ко мне, чтобы я убаюкала вас?

— Доброго утра, Кицуне-сама, — улыбнулся агент и приветственно поклонился. — Давно не виделись!

— И еще столько же и не виделись бы, Сибата-сан, — хмыкнула Кицуне. — А это? Инспектор Такахаси?

— Все верно, Куцуне-сама. — Джун поклонился.

— Печально видеть вас в должности инспектора. Очень печально, — вздохнула Кицуне. — Если бы не ваша гордость, то уже давно были бы заместителем начальника участка, а то и самим начальником.

— Опустим прошлое, госпожа Кицуне, — холодно произнес инспектор. — Мы приехали сюда по делу.

— Действительно! — Сибата залез в машину и вытащил толстую папку. — Вот!

— Мои дела? — Кицуне хитро улыбнулась. — Не скажу, что эта папка дорого стоит, ибо меня в любом случае никто не посмеет арестовать.

— О… Дело не в этом. — Такаши вручил папку девушке. — Мы хотели бы поговорить об Ичиро-куне.

— Что с ним? — Лицо Кицуне тут же похолодело.

— О, с ним все хорошо! Пока… Только вот у меня резонный вопрос. Зная, как Ичиро-кун тепло к вам относится… Хотелось бы узнать, почему вы не сказали правду? Вас никто не посмеет трогать! Вы родственница семьи Утида, близкая подруга клана Судзуки, и я молчу про то, что господин Маруяма, глава Улья, неровно дышит к вашей… К вам.