– Фу-ух, – позволил себе вздохнуть с облегчением, заслышав звуки сброшенного вызова.

Стоило ли загонять себя в долги до того, как получу ответы? А бес его знает. Вот только, как мне думается, Миха с места не сдвинулся бы без моего обещания. А мои вопросы к Вадику стали только злободневней с его уходом в мир иной.

«Жизненнее», – кхекнул мысленно.

И принялся ждать Смерть в компании трупа коллеги.

Миха: щетина с сединой на подбородке (Михе нет и тридцати), легкая сутулость, метр девяносто худобы и апатичный взгляд.

– Не знал, что у нас тут корпоратив.

Я ждал, прислушивался, осматривался, и все равно пропустил приход Смерти.

– Как и я, выходя поболтать с сотрудником, не знал, что дело кончится всем этим, – повернул к Михе голову так, чтобы он смог увидеть мой красивый затылок.

А потом зашелся нервным, совершенно неестественным смехом.

– Корпоратив… – отдышался и снова захохотал.

– Всякое случается в жизни, – безразлично высказал Миха. – И в смерти.

Меня попустило, судорожные смешки прекратились.

– Время – деньги. И сон, – поучительно продолжил Удовеня. – Как здесь закончим, настоятельно рекомендую тебе хорошенько придавить подушку. Сейчас сходи, погуляй. Проветрись. Вон, хотя бы со свидетельницей пообщайся. Или сообщницей?

– Сейчас не понял? – я, честно сказать, растерялся, заозирался по сторонам.

Возмущенно квакнула лягушка.

– Ясно, значит, свидетельница, – с выражением абсолютного пофигизма на лице и в голосе сказал Смерть. – Покажись, дева озера. Мертвая дева мертвого озера.

– Э?

Определенно, совет про хороший сон был весьма кстати, нервишки у меня тем утром пошли в разнос. Совсем контроль за своими эмоциями и реакциями растерял.

За спиной послышался плеск воды.

– Приглашаешь к себе? – глядя мимо меня, спросил Миха. – Мы не утрудимся, подойдем.

И рукой мне махнул, мол, потопали.

За зеленью вполне ожидаемо обнаружился берег озера. И весьма неожиданно – девушка, по плечи погруженная в воду. Плечи тонкие, шея длинная, кожа бледная.

– Русалка? – вслух предположил я.

Что было резонно: купальщица, даже сильно в воде засидевшись, едва ли станет настолько бледной, чуть ли не до прозрачности.

– Мы не посягаем на воду, дева озера, ты не посягаешь на землю, – озвучил коллега. – Нет между нами вражды и претензий.

– Кроме дыма вонючего, ты хочешь сказать? – наклонила головушку дева. – Знаешь, как вонь над водой разносится? Фу!

«Дева» выглядела лет на пятнадцать-шестнадцать и была отчаянно некрасива. Маленькие глазки с опущенными вниз внешними уголками. По низкому лбу словно струйки воды спускались тонкие пряди волос, то ли русых, то ли серых. Нос, непропорционально длинный, нависал над тонкими губами и скошенным подбородком. Довершали картину оттопыренные уши и мелкие кривые зубы, которые дева то и дело показывала, скалясь. Или то была улыбка?..

Если я верно помнил (тут сразу уточню: помнил неверно), в русалочий «штат» зачисляли девушек-самоубийц. С таким-то отражением в зеркале немудрено было камнем на дно добровольно пойти…

– Дым – это… – начал было я.

– Если вздумал оправдываться, заткнись, – негромко велел мне Миха. – Не смей. Примут, как слабость, откроют охоту. Ты разжалобился от ее вида? Несчастная уродинка, все такое. Забудь. Уродинка поди успела столько за свою недолгую натворить, что иному рецидивисту и не снилось. Успела ведь, а, любопытная?

– С такими локаторами самое то любопытничать, – буркнул я себе под нос, но дева услыхала.

– П-ф-ф, – фыркнула русалка. – Нужны вы больно, чтобы вас подслушивать.

– Ты все еще здесь, – пожал плечами коллега. – Что говорит само за себя.