– Рояль! – заорал игрок с левого края стола. – Тут рояль!

К столу заспешили Антон и Ненад. Событие нерядовое, выплата существенная. Это, если «рояль» – просторечное обзывание роял флэша – и сыграл у игрока. Дилер же просто соберет со стола все проигравшие ставки.

Мужчина с четвертого стула по-прежнему не сбросил карты. Сидел он прямо. Костяшки пальцев, вцепившихся в край стола, побелели.

Марго перевернула его карты. Выложила по порядку.

– При своих, – проговорила глухо.

Пять карт центрального бокса были: десять, валет, дама, король, туз. Все червы.

– Тут ДВА рояля! – совсем разошелся в эмоциях и воплях крикун. – Два! Рояля! Разом!

Я подумал, что быть ему – крикуну – битым, так посерел и ощерился обладатель роял флэша на червах.

– На чай, – когда дилер собрала все карты, игрок с «при своих» поднял фишки, швырнул их через стол.

До самого конца нашей смены стол играл в пять боксов из шести. Место «рояля» никто не занимал.

С утра моросило. Не полноценный дождь, так, мелкая взвесь в воздухе. Многих такая погода бесит, но не меня. Мне свежо и хорошо, а всякие Шпалы, то и дело встряхивающиеся с недовольной миной, могут идти лесом.

Или полем – Марсовым. Мы решили пройтись с утречка через него, рассудив, что в новолуние да в компании меня должны нормально пропустить.

Тот же Литейный мост штатно преодолевался с того раза, когда чугунные русалки пытались утянуть меня за ограждение. Без озорства водных духов.

Проходя мимо Михайловского замка, остановились, помолчали.

– Доброго дня, Ваше Императорское Величество, – сказал я вполголоса.

И, беспечно вышагивая, потопал дальше.

Туман обступил, облепил нас, стоило сделать дюжину шагов от набережной реки Мойки. Только что была приличная видимость, под ногами шуршала щебенка, а через миг – у ног молочные клубы по пояс, повыше – рыхлые клочья. Влажные, мутные.

– Дымная кровь пусть останется тут, – донесся из тумана заунывный девичий напев.

– Тогда перевертыш с опойцей пройдут, – вторил невидимой девице сиплый мужской голос.

– Нет, – ответил-отрезал Шпала.

– Не пойдет, – поддержал его Джо, добавил куда тише, для нас. – Зря я предложил срезать. После рассвета у них не должно быть силы…

– Вода с неба, – запоздало догадался я. – Погода играет на них.

Муть колыхнулась, сложилась в когтистые лапы.

– Имя его назовите! – заныла девица.

– А после – идите, идите… – просипел мужик.

– Нет! – в один голос рявкнули мои приятели.

– Называйте меня Шифоньер, – предложил я тварям из тумана.

Удачная у нас все-таки традиция с прозвищами. К парням тоже по ним буду обращаться, пока мы не выберемся с поля Потешного.

Вспомнил уже наказы нечистиков не соваться на Пустой луг. Правда, парадник с овинником тоже напирали на опасность его в полнолуние, до которого еще долго. Возможно, они, как и Джо, заблуждались. И тинные девки с утопцами резвятся не только под луной.

– Пусть зверь растерзает, немертвый возьмет себе кровь, – взвыла дева из тумана.

– Оставите тело лишь вы между трех берегов, – добавил мужской сип.

Волчий рык слился с отстраненным, даже потусторонним: «Третий раз – нет», – вурдалака.

Я не видел Шпалу. Что там, мне дальше кончика носа почти ничего видно не было. Но уверен, он вовсю готовился к фазе, логично следующей за провальными переговорами – к бою. Скорее всего, Джо занимался тем же.

А мне именно в ту минуту приспичило задуматься: о каких трех берегах речь? Берег Невы, берег Фонтанки и берег Мойки? А Лебяжья канавка за берег считается? Или же речь о чем-нибудь другом, мифологическом?

– В детстве я сильно простыл, – заговорил, стряхивая несвоевременные мысли, как Находько стряхивал капельки влаги с волос. – Охрип, осип – вот как вы примерно. Вы, кто про три берега и тело озвучил. Так мне тогда прописали курс прогревания. Может, и мне для вас такой курс прописать?!