-Переоденься в сухую одежду, неприлично ходить перед людьми раздетой.

-Я одета!

-Условно. Но то, что сейчас на тебе, сложно назвать одеждой, тряпки едва прикрывающее твое тело, - вспыхиваю, когда его глаза беспардонно смещаются с лица на грудь. В лице не меняется, ему видимо до моих прелестей ровно. Это как-то задевает.

- Ты можешь выйти сейчас на улицу в том, что на тебе, но потом вини себя, когда попадешь в руки других мужчин, они тебя в этом, - окидывает меня холодным взглядом, - примут за проститутку. Ты ж ей не являешься? Или я ошибаюсь? –  его брезгливость и презрение окончательно укрепляют мою догадку в том, что Давид не причастен к похищению, но для верности уточняю:

- Ты к моей краже никакого отношения не имеешь?

- Ты, конечно, симпатична, но не настолько, чтобы мне захотелось нарушать закон.

- Тогда, как ты объяснишь мое присутствие в этом доме?  

- Тебе напомнить, кто вообще эту кашу заварил? – иронично усмехается, - Кажется, именно ты первая назвала нас женихом и невестой. Иногда надо понимать перед кем открываешь рот. Дядя Ашот воспринял твою шутку всерьез, когда ты ушла, мне пришлось тоже пошутить, сказать, что ты мечтаешь быть похищенной по всем традициям Кавказа.  

- Никогда об этом не мечтала.

- Наш разговор подслушал Омар, а он парень действия, - отворачивается, подходит к окну. – Сейчас ты в доме моей матери, поэтому пока ты здесь гостья, хотелось, чтобы ты соблюдала приличия.

- Паранджу надеть?

- Это... – смотрит на меня искоса, хмурится. Я понимаю, что он пытается вспомнить мое имя.

- Алена.

- Алена, ты бы все же переоделась.

- Тебя смущают мои соски? – ухмыляюсь, провокационно облизываю губы кончиком языка. Давид до хруста сжимает челюсть, глаза темнею и ничего мне хорошего не предвещают.

- Меня смущает твое поведение, - голос сексуально хрипит, я прикусываю нижнюю губу и медленно опускаю глаза вниз. Несколько секунду я прожигаю взглядом ширинку, Давид отворачивается.

-  Ты бы все же переоделась. Я пока попробую договориться с другом, чтобы он отвёз тебя домой, - достаёт из кармана мобильник. Спина, обтянутая белой рубашкой, заставляет волноваться, как и задница. А он ничего так сложен, любопытно, как выглядит без одежды.

Все же прислушиваюсь к просьбе, беру одежду с края кровати, иду в ванну. Своя неприятно влажная, поэтому с радостью переодеваюсь в лосины и тунику-рубашку, закатывая рукава до локтя. Волосы расчесываю пальцами, собираю их в гульку, взяв в долг чьи-то шпильки. Ванна, как и комната, определенно принадлежит девушке, мужских принадлежностей здесь не наблюдается. Умывшись, чувствую себя более-менее сносно. Похмелье не сильно мучает. Тут признаки жизни подает мой желудок, напоминая мне, что я со вчерашнего дня ничего нормального не ела. Давид все так же стоит у окна, оборачивается, наблюдая с прищуром, как иду к столу.

Творог с орехами, чай, сыр, лепешка. Не густо, не правильно, но не с голоду же помирать. Придётся позже выложиться с Толиком в тренажерном зале, превратить жир в воду.

- Вкусно, - еда действительно вкусная, домашняя. Сто лет такое не ела, а лепешка просто смак. Давид слегка качает головой, трёт переносицу.

- Сегодня тебя никто не сможет отвезти.

- Не беда, можно вызвать такси.

- Боюсь никто не согласится потерять день, чтобы довести тебя до Сочи, - Давид называет город, в котором я сейчас нахожусь. Давлюсь едой, поспешно делаю глоток чая.

- Чего? Не, это уже не в какие ворота не лезет! Что мешает тебе отвезти меня? Твоя родня это учудила, тебе и разгребать!

- Разгребать? – вспыхивает Давид, переставая контролировать свои эмоции. Он в гневе, я тоже не удав.