Плохо смотрели?

Картина висела прямо над столом. В любое другое время я вообще едва ли обратил бы на нее внимание, но сейчас все мои чувства обострились до предела – и от них не ускользнул легкий, едва заметный перекос: прямоугольник рамы будто чуть кренился вправо. То ли под собственным весом, то ли… Такое вполне могло возникнуть из-за пули, угодившей в самый стык дерева и полотна, а могло появиться и раньше – когда головорезы обыскивали контору.

Или когда картину зачем-то трогал покойный хозяин.

– Интересно, что это тут у нас? – Я шагнул поближе, разглядывая крохотных человечков на мрачноватом грязно-желтом фоне. – Кто-нибудь из местных фламандцев? Босх, ван Дейк…

– Скорее уж старший Брейгель. Копия, конечно же, – подлинник тех времен стоит, как военный дирижабль, – отозвалась Хельга. – Что ты хочешь?..

– Пока не знаю. – Я осторожно взялся за раму снизу. – Так… Есть!

Второй сейф под картиной был бы уж слишком очевидным тайником – такой точно отыскал бы даже самый бестолковый из головорезов. Наверняка кто-нибудь даже заглядывал сюда.

Но не слишком внимательно: бумажный пакет, аккуратно приклеенный к фанерному заднику, оказался достаточно тонким, чтобы не бросаться в глаза, да и цветом почти не выделялся. Неудивительно, что его пропустили.

– Что там? – тут же оживилась Хельга. – Откуда… Ты знал, Бомон?

– Любопытство сгубило кошку, фрайин фон Рихтгофен, – отозвался я.

Да, Жозеф отправил меня в Брюссель именно за этим – чтобы понять, хватило и одного взгляда. Я не слишком-то хорошо умел читать чертежи – обычно этим занимались Судаев, Шестопалов или сама Настасья. А конкретно этот еще и выглядел то ли наспех снятой копией, то ли вообще фотографией. И вряд ли бы у меня вышло разобрать на схеме хоть что-то.

Если бы я не видел эту штуковину раньше. Судя по указанным габаритам, эта была примерно втрое больше и сложнее. И неизвестно во сколько раз мощнее: в паре мест неизвестный конструктор указал совершенно немыслимое сечение проводов – фактически с мою руку толщиной. И если я хоть что-то соображал в технике, эта игрушка должны была «кушать» тонны энергии и выдавать соответствующий поток.

Но на этом различия заканчивались – а в остальном на чертеже определенно была та же самая машина, что мы с дедом отыскали в подвале усадьбы покойного графа Орлова. Да, сложнее, совершеннее и намного мощнее, с раздутыми донельзя силовой установкой и «станком» (кажется, Багратион называл его концентратором), и все же до боли знакомая.

Второй лист из пакета содержал сборочный чертеж на блок управления – тоже изрядно усложненный, с магнитной лентой в комплекте. И сложить два плюс два было несложно: судя по третьей бумаге, все это богатство два дня назад прибыло в Антверпен на какой-то посудине. О чем незамедлительно доложили тайной почтой самому канцлеру Каприви.

А значит, рейх либо уже получил, либо вот-вот получит новую игрушку – пострашнее прежней. С этим вполне могли быть связаны и дирижабли над Шарлеруа, и вторжение наземных военных частей, и вообще черт знает что. Не знаю, что герр канцлер успел не поделить с бельгийским королем, но последнему явно не повезло попасть под раздачу.

– Занятная штуковина.

Хельга подошла и бесцеремонно заглянула через плечо. Да еще и прихватила рукой за талию. Аккуратно, чуть ли не нежно – и все же достаточно сильно, чтобы мне пришлось или вырываться, или сделать вид, что я ничего не заметил.

– Еще какая, – проворчал я, перекладывая наверх третий листок. – Если бы я еще мог понять, где ее искать?..