Тогда Ирина решила поступать в Ставропольский медицинский институт, и ее охотно приняли: с ее идеальным аттестатом и золотой медалью (за все школьные годы у нее была единственная четверка в четверти – по черчению) папина протекция даже не понадобилась. Когда ее зачислили, ректор института засомневался: а может быть, освободить девушку от неприятных обязанностей, которые сразу обрушивались на студентов-первокурсников? Зачем ей работать санитаркой в больнице? Или трястись вместе со всеми в неудобном автобусе, когда студентов отправят “на картошку”? Например, дочерей двух других местных “бонз” привозили на колхозные поля в отцовских автомобилях, и там они не пачкались в земле, а лишь прохлаждались. Но когда заместитель заведующего кафедрой партийной работы подступился с подобным предложением к Горбачеву, тот набросился на него: “Ирина сама выбрала профессию врача, пускай проходит все, что положено”[465].

Учась в медицинском институте, Ирина полюбила своего однокурсника Анатолия Вирганского, и 15 апреля 1978 года они поженились. Родители внимательно наблюдали за их первыми свиданиями[466]. Горбачев, обычно сдерживавший свою эмоциональную натуру, на свадьбе Ирины не выдержал. “Он так рыдал, – вспоминает Лидия Будыка, – ‘Я теряю дочь!’”[467]

По словам Ирины, ее мать по возможности избегала покупать дефицитные продукты и предметы одежды в спецраспределителях для партийной элиты в Ставрополе, где, как и в большинстве провинциальных советских городов, наблюдалась чудовищная нехватка товаров. Но сам Горбачев, часто бывавший по делам в других, лучше снабжавшихся городах и на родине, и за рубежом, был менее сдержан. Его жена вспоминала, как всякий раз он, собираясь в командировку, составлял “длинный список собственных нужд и нужд ближайших друзей. Список включал все: книги, пальто, шторы, белье, туфли, колготки, кастрюли, бытовые моющие средства, лекарственные препараты… Могу показать десяток писем Михаила Сергеевича, когда он, скажем, писал мне из Сочи, что купил какие-нибудь туфли, или нечто подобное сообщал из Москвы”[468]. Когда же Раиса все-таки брала продуктовые “заказы” в крайкомовском распределителе, то обязательно сразу же расплачивалась (чтобы не иметь никаких долгов) и сохраняла все квитанции, свидетельствовавшие о ее бережливости. А в 1978 году, когда Горбачевы перебрались в Москву, она взяла все эти квитанции с собой, чтобы никто не смел усомниться в ее порядочности[469].

Позже она говорила: “Лисистрата – героиня одноименной пьесы Аристофана – женщина, остановившая когда-то [Пелопоннесскую] войну [отказывая мужу в близости], нужна в каждом доме. В каждой семье – как сохраняющая семью. Потому что в семье тоже вспыхивают разрушительные войны, да еще какие! Но Лисистрата и сама нуждается в защите и помощи”. Беда в том, продолжала Раиса, что “проблематичность, сложность соединения служебных и семейных обязанностей… в нашей жизни является одной из причин более низкой профессиональной квалификации женщин и их замедленного служебного роста”[470]. Сама Раиса преуспевала в научной и преподавательской деятельности отчасти благодаря высокому положению мужа. “Со мной не здороваются, а кланяются мне в пояс, – жаловалась она одному из коллег Горбачева. – Противно! Что делать?” Тот ответил, что не стоит обращать на это внимания, и добавил: “Надо привыкать”. Позднее того коллегу спросили: “Быстро привыкла?” “Да”, – ответил он[471].

Когда речь шла об общении за пределами семьи, жена Горбачева держала мужа на коротком поводке. Однажды, после участия в комсомольском “добровольном” субботнике в местном ботаническом саду, Горбачев остался с товарищами пообедать (обед этот состоял в основном из напитков). Он очень редко так делал – и потому коллеги и подчиненные считали его не вполне “своим”. “Все, ребята, хватит, – решительно вставая, объявил эМэС. – Мне пора”. “Михаил Сергеевич, еще по одной, на посошок!” – дружно принялись его уговаривать. “Нет, хватит, – отрезал он. – Раиса будет ругаться. Она у меня у-у какая!”