Хозяина не видела уже пару дней и просто страдала от безделья. Привыкнув к весьма активной жизни, нагулявшись по окрестностям вдоволь, я запросила у сестренок какое-нибудь занятие. И вот. Сижу. Ваяю. С никаким успехом.

Зубатки, страшно обрадованные просьбой, приволокли весьма объемную шкатулку, доверху аккуратно уложенную битой посудой. Исключительно фарфор. Красный, белый с голубыми узорами, черно-белыми рисунками. Множество вариантов. И маленькую коробку с кистями, лаком и золотой пудрой. Вся идея была в том, чтобы подобрать кусочки и склеить их этой самой смесью лака и золота. Так сказать, для красоты. Старинное искусство. Мне даже для примера и вдохновения принесли небольшую плошку, собственноручно склеенную хозяином много лет назад.

 Я и вдохновилась. Сперва. Попросилась на улицу, на солнышко. Думала, просто на террасе какую клеенку постелем, и на полу сяду развлекаться. Ага. Не бывает тут все так просто.

Первым делом мне притащили целый постамент, похожий на мебельные поддоны, выставив по центру двора. Облагородили все это ковром. Поставили низкий столик, принесли чай, подушки. Даже принесли какое-то рабочее юката, со скромным серо-голубым рисунком.  И только после этого разрешили торжественно приступить к  делу. А оно не шло.

 Зубатки уже дважды пытались вызвать меня к обеду, но я упрямо пыталась добиться какого-то результата. Три кусочка все же стали на свои места, даже вполне ровно и не слишком заляпано, но вот последний… Там не хватало какого-то скола, из-за которого получалась дырка.  Но  я очень целеустремленная.

Шиджеру

Уже часа два сидел на крыше, с интересом наблюдая за гостьей. Девица пыталась постичь искусство кинцуги, но пока обзавелась только золотыми пальцами и парой пятен на щеке. Получалось у нее так себе, немного кривов, зато с душой.

Ни о какой гармонии речи и не шло, Ориса шипела, фыркала и едва не искрила, но упорно старалась соединить кусочки блюдца.

– Мастер,  – один из учеников осторожно высунул нос из-за конька крыши, протягивая ароматный чай и кося глазами на гостью. Взяв пиалку, махнул юноше, чтоб возвращался к своим, на другую крышу. Если хотят подсматривать, бездельники, то пусть глаза не мозолят. Хотя гостья у меня не особо внимательная. Интересно, она представляет, сколько обитателей поместья за ней наблюдают?

Было весьма любопытно, насколько хватит ее упрямства. По-другому это назвать не получалось. Но было интересно, необычно и даже как-то завораживающе.

Послеобеденного времени небо затянули темные тучи, обещая дождь. Покачав головой на вопросительный взгляд зубаток, ждал.

 Дождь начался тихо, с мелких капель, без шума и ветра. Моя гостья даже не подняла головы, только недовольно что-то пробурчав. Я уже раскинул крылья, намереваясь спуститься вниз, раз уж кто-то не собирался заканчивать развлечение, как над Орисой вдруг с хлопком раскинул купол зонт моей бабушки. Старый бумажный зонт, который лет тридцать назад обрел душу, такую же вредную, как у бабули, добровольно оберегал кого-то от дождя. Этот старый, пыльный, древний кусок бамбука придумал себе Хозяйку. Из моих гостий.

Стряхнув водяную пыль с черных перьев, уже готовился спрыгнуть во двор, когда над поместьем раздалось громкое торжествующее «ЯХУ!».  Моя гостья с какой-то детской непосредственностью хлопала в ладоши и изображала победный танец, словно за ней никто не наблюдает. Меня удивляла эта многогранность поведения и эмоциональность, так несвойственная прежним гостьям.  Какая забавная девушка.

Мои каникулы продолжались. В основном я проводила занятия за необычными видами рукоделия или гуляла в саду. Нервы отдыхали, я почти чувствовала, как они восстанавливаются после нескольких лет без отпуска. Зубатки, несмотря на некоторые  странности, оказались милыми компаньонками, очень радовали маленькие золотые обезьянки, бывшие тут за прислужников.