– Кабеса де Вака, а не де Вака, – ответила она, занявшись сортировкой другой стопки чашек Петри.

Карсон сердито нажал на кнопку интеркома.

– Мне плевать, Кабеса вы или Ковальски. Я не собираюсь спускать грубость ни вам, ни грузовику на ногах по имени Розалинда, ни, вообще говоря, кому-либо еще.

На мгновение повисла тишина, а затем женщина рассмеялась.

– Карсон, посмотрите: тут две кнопки. Одна предназначена для личных переговоров по локальному каналу, а другая – для общей передачи. Постарайтесь больше их не путать, иначе все в гриппозном отсеке слышат то, что вы говорите.

В интеркоме послышалось шипение.

– Карсон? – раздался голос Брендон-Смит. – Хочу, чтобы ты знал, что я все слышала, кривоногий придурок.

Ассистентка фыркнула.

– Мисс Кабеса де Вака, – сказал Карсон, сражаясь с кнопками интеркома, – я хочу делать свою работу. Вы меня поняли? Меня не интересуют мелкие склоки, и я не намерен разбираться в ваших проблемах с самоидентификацией. Так что вспомните, что вы мой ассистент, и покажите, как я могу получить доступ к записям доктора Барта.

После его слов в лаборатории повисло холодное молчание.

– Отлично, – наконец проговорила де Вака и показала на серый ноутбук, стоящий за небольшой ширмой у входного люка. – Этот компьютер принадлежал Барту. Теперь он ваш. Если вы хотите просмотреть его файлы, сетевые переключатели находятся в гнезде около вашего левого локтя. Вам известны условия хранения данных?

– Вы имеете в виду директиву насчет записей на бумаге?

В Нью-Джерси сотрудники «Джин-Дайн» были обязаны хранить всю информацию только в компьютерах компании.

– Здесь правила жестче, – сказала де Вака. – Никаких копий. Никаких ручек, карандашей и бумаги. Все результаты тестов, все лабораторные исследования, все, что вы делаете и о чем думаете, должно быть внесено в ваш «Пауэрбук» и отправлено на главный компьютер по крайней мере один раз в день. Записка, оставленная на столе, будет поводом для немедленного увольнения.

– И зачем все это?

Де Вака пожала плечами внутри своего защитного костюма.

– Скоупсу нравится просматривать наши записи, чтобы знать, чем мы занимаемся, и вносить свои предложения. Он сидит в Бостоне и ночи напролет блуждает по киберпространству, сует нос во все, всех проверяет. Такое впечатление, что он вообще не спит.

Карсон уловил нотку неуважения в ее голосе. Он включил ноутбук и подсоединил сетевой кабель к устройству на стене, затем позволил де Ваке показать ему, где Барт хранил свои данные. Он напечатал несколько коротких команд, злясь на свои неуклюжие пальцы в толстых перчатках, и стал ждать, пока файлы скопируются на жесткий диск ноутбука. Затем он загрузил записи своего предшественника в процессор компьютера.

«18 февраля. Первый день в лаборатории. Доктор Сингер рассказал про неокровь мне и другому новичку, Р. Брендон-Смит. Вечер провел в библиотеке, изучал прецеденты инкапсуляции свободного гемоглобина. С моей точки зрения, проблема…»

– Вам это не нужно, – сказала де Вака. – Это старый проект, еще до того, как я здесь появилась. Листайте, пока не увидите Х-грипп.

Карсон пролистал записи за три месяца и нашел место, где говорилось о завершении Бартом работы над искусственной кровью и появились планы касательно Х-гриппа. Они разворачивались перед ним в сдержанных, точных формулировках: блестящий ученый, только что триумфально завершивший один проект, без промедления приступает к другому. Барт использовал придуманный им самим процесс фильтрации – прославивший его имя в «Джин-Дайн» – для синтеза неокрови, и его записи были полны энтузиазма и оптимизма. В конце концов, задача нейтрализовать вирус Х-гриппа и приступить к тестированию его на людях казалась совсем простой.