Ей хотелось поговорить о том, что случилось, с Элизой и попросить совета, но минхеер ван Риттерс запретил ей это делать. Поэтому она молчала.

Неожиданно Сталс сказал:

– Ты должна переселиться в собственную комнату. Приказ минхеера.

Луиза удивленно посмотрела на него.

– Но как же Гертруда? Она не может спать одна.

– Хозяин считает, что ей пора научиться. У нее тоже будет новая комната, а твоя – рядом. Гертруде дадут колокольчик, чтобы она могла вызывать тебя ночью.

Новые комнаты девочек располагались на этаже под библиотекой и спальней минхеера. Луиза превратила переезд в игру и смягчила опасения Гертруды. Они взяли всех ее кукол и устроили прием, чтобы познакомить с новым жильем. Луиза научилась говорить разными голосами за каждую игрушку – это всегда вызывало у Гертруды смех. Когда каждая кукла по очереди рассказала Гертруде, как она довольна новым домом, Гертруда успокоилась.

Комната Луизы оказалась светлой и просторной. Мебель решительно великолепная, с бархатными занавесями, позолоченными стульями и кроватью под пологом. На кровати пуховая перина и толстые одеяла. Был даже камин, отделанный мрамором, хотя Сталс предупредил, что ей будут давать одно ведро угля в неделю. Но – чудо из чудес – здесь оказалось и маленькое отгороженное помещение, в нем резное сиденье со скрывавшей его крышкой, а под сиденьем – ночной горшок. В первую ночь, ложась в постель, Луиза радовалась. Казалось, ей никогда не было так тепло, как в тот вечер.

Она очнулась от глубокого, без сновидений, сна и лежала неподвижно, пытаясь определить, что ее разбудило. Потом звук раздался снова, и ее сердце дрогнуло. Это были шаги, но доносились они со стороны забранной панелью стены в глубине комнаты. Луизу охватил страх перед сверхъестественным, и она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Потом послышался скрип открывающейся двери, и ниоткуда показался призрачный свет. Медленно разошлась панель в дальней стене, и появилась неопределенная фигура. Высокий бородатый мужчина в штанах и белой рубашке с широкими сверху и суживающимися книзу рукавами и с шейным платком.

– Луиза!

Голос звучал глухо и отдавался необычным эхом. Именно такой голос должен быть у призрака. Луиза укрылась с головой и лежала, затаив дыхание. Она слышала приближающиеся к кровати шаги и видела сквозь щель в одеяле колеблющийся свет. Возле нее шаги остановились, и неожиданно одеяло было отброшено. На этот раз Луиза закричала, хотя понимала, что тщетно: Гертруда в соседней комнате спит крепко, даже землетрясение ее не разбудит, и на этом этаже Хоис-Брабанта они с ней одни. Она смотрела в лицо над собой в таком ужасе, что даже при свете лампы не узнала вошедшего.

– Не бойся, дитя. Я не причиню тебе вреда.

– О минхеер! – Она с облегчением крепко прижалась к его груди. – Я думала, вы привидение.

– Спокойней, дитя. – Он погладил ее по волосам. – Все позади. Бояться нечего. – Ей потребовалось немало времени, чтобы успокоиться. Тогда он сказал: – Я тебя не оставлю здесь одну. Идем со мной.

Он взял ее за руку, и она доверчиво пошла за ним босиком, в одной ночной рубашке. Он провел ее через дверь в стене. За ней оказалась винтовая лестница. Они поднялись по этой лестнице и прошли через другую потайную дверь. И неожиданно оказались в великолепном помещении, таком просторном, что даже пятьдесят свечей, горевших в канделябрах, оставляли дальние углы и потолок в тени. Он провел ее к камину, в котором высоко плясало желтое пламя.

Минхеер обнял ее и погладил по голове.

– Ты думала, я забыл тебя?