— Лёшечка, а может не надо?

— Надо, Федя! Надо! — вздохнул он.

Второй раз получилось также. Мне было страшно колоть живого человека, поэтому игла вновь вошла неглубоко. Понимая, что второй бугорок он мне не простит, стала проталкивать иглу глубже в тело. Вот уже этого извращения он не вынес.

— Ну ты и садистка! Разве ж можно так? Больно же! Хлопком со всей дури надо! — испугавшись, я выпустила из рук иглу и она закачалась в его ягодице.

Застонав, парень рывком вытащил её и склонился к столу о который облокачивался, пережидая боль.

— Прости, прости, прости, — я боялась подойти к нему, кудахча и прыгая вокруг.

Медленно и осторожно он натянул штаны и прихрамывая пошел к двери. Я виновато смотрела ему вслед, боясь сказать хоть что-то. Уже выходя из квартиры он обернулся и хмуро проговорил:

— Уколы сам буду делать. Птичку — жалко, угробишь! — сделал шаг и вновь обернулся, криво улыбаясь. — После того, что ты сделала со мной, обязана взять меня замуж! — посмеиваясь и подволакивая ногу, ушел, а я так и села на пол.

Уколы — не мое. Вот массаж — да! Только минут через десять, когда руки и ноги начали слушаться, поднялась с пола и растерев ладони, вновь просто окутала больного теплом.

Вечера ждала и боялась. Как только раздался звонок, немного нервно поправила волосы и отправилась открывать дверь. Сосед стоял с белозубой улыбкой и одной огромной синей розой. Смущенно улыбнувшись, приняла подарок и пропустила его в дом.

Было видно, что парень пытается не показывать вида как ему больно. Но я заметила как он подволакивает ногу и старается не делать резких движений. Проводив его в комнату, предложила:

— Лёш, присаживайся, я сейчас подойду…

— Спасибо, — поморщился он, — я постою.

Когда я вернулась с кухни неся розу в вазе, он уже все приготовил для укола. Быстро поставив цветок на подоконник, тихо подошла к парню. За его работой приятно было наблюдать: ни одного лишнего движения, все четко и быстро.

— Как же у тебя ловко получается! — не скрывая своего восхищения, смотрела на него.

Парень лукаво ухмыльнулся и весело подмигнул.

— Леш, может чайку? — не нашлась я, что ответить.

— Спасибо, Свет, но сегодня я — домой.

Чувствуя свою вину за утреннее издевательство над его телом, решила предложить народное средство. Вот только как сказать об этом парню? Промучившись и ничего не придумав, выпалила:

— Леш, у меня капуста есть! — сосед в замешательстве уставился на меня.

— И что? Ты предлагаешь мне её поесть? Да я, вроде не козел! — искреннее недоумение сквозило в его словах, и я краснея, быстро заговорила:

— Да нет, не есть. Это народное средство. Капустный лист оттягивает синяки, убирает шишки. Короче — лечит. Его надо приложить к попе…

С каждым моим словом лицо парня вытягивалось, а потом он согнулся пополам и заржал, а я почувствовала себя полной дурой. Подхихикивая и утирая выступившие слезы, он всё-таки ответил:

— Спасибо за заботу, подруга. Но я, как-нибудь медикаментозно. Ладно, закрывай за мной. Завтра утром приду делать укол.

Так и повелось: утром и вечером Лешка прибегал ко мне, иногда даже с дежурства, и делал уколы. Самое малое чем я могла его отблагодарить — просто накормить чем-нибудь домашним, но, похоже, это ему нравилось.

Снимая бинты, которых стало уже намного меньше, чтобы сделать перевязки с мазями, размышляла о том, что мне до сих пор никто не позвонил по поводу нового массажа. Это было странно. Обычно, через день или два, неизвестными путями люди узнавали, что я освободилась и могу взять нового маленького пациента.