Ситуация со всех сторон представлялась для меня явно невыигрышной, тем более не было никаких доказательств, что меня обворовали именно мои попутчики. Деньги и документы, пьяный, я мог и сам где угодно выронить; пока я спал, их могла вытащить из кармана та же проводница или кто-то другой. Ещё пропал и телефон, – значит, воров могут оперативно поймать по «симке», но её уже наверняка сбросили…

«Точно блатные стащили, больше некому! Зарекался же пить с незнакомыми!» – снова, скрипя зубами, уничижительно ругал себя я, но в полицию уже не торопился: «Знаем мы нашу полицию! Оборотни в погонах…»

«Но что же делать? Что делать?» – как сумасшедший твердил я. У меня началась натуральная паника, я весь дрожал.

Для начала нужно успокоиться, взять себя в руки, подумать, как быть дальше, решил я. Было горько, обидно, стыдно, противно от самого себя и от всего человечества. Я поймал на себе несколько неприязненных взглядов прохожих, ибо выглядел действительно жалко, опустил голову и быстрым шагом направился искать привокзальный туалет.

Он оказался в самом здании вокзала. Туалет был платным, но я показал на входе свой билет с поезда, и меня пропустили. Там я привёл себя в порядок – вещи в моей сумке были не тронуты, а потому я умылся, побрился, почистил зубы, расчесал волосы, обтёрся одеколоном. А когда стал менять рубашку на свежую, обнаружил во внутреннем кармашке сумки небольшую заначку с прошлой командировки – около шестисот рублей.

Я понял, что мне обязательно нужно найти в этом городе знакомых, которые могли бы подтвердить мою личность хотя бы для того, чтобы я мог обратиться в полицию с заявлением о краже или утере паспорта. Потому что без документов меня даже не пустят на обратный поезд домой.

Знакомых в самом Ульяновске у меня не было, отыскать их я мог только на журналистской конференции – Чулкова говорила, что от Нижегородской области на неё собирались поехать представители от Союза журналистов, пары-тройки местных газет, информагентств и вроде кто-то ещё. Среди них я обязательно найду тех, кто меня знает и подтвердит, что я – это я. Ещё она говорила, что от вокзала до пансионата «Древо Хитрово» с периодичностью час или два ходит бесплатный автобус или шаттл, как она его называла.

«Что ж – делать нечего, надо ехать туда, – решил я. – Других вариантов у меня нет. А там – найду друзей, займу денег и решу, как выбираться из ситуации».

Чтобы скоротать время в ожидании автобуса, я зашёл в местную забегаловку: голова продолжала раскалываться, и так как немного денег у меня было – решил поправить здоровье. Заказал 150 грамм водки, пару бутербродов и устроился у окна, чтобы не пропустить шаттл.

За соседним столиком местная компания обсуждала, что совсем обурела и хочет всех прижать какая-то Сопля из Засвияжского района (я так понял, что это какая-то местная криминальная группировка). Но моё внимание больше привлёк парень через дорогу: он расчехлил гитару, положил чехол на асфальт, подстроил струны и зычным голосом на всю площадь стал рычать песню Егора Летова из «Гражданской Обороны» – «Всё идёт по плану». Так как в молодости в нашей группе «Система шумоподавления» мы и сами играли панк-рок, то этот гитарист немного поднял мне настроение. А когда он дошёл до слов:

Один лишь дедушка Ленин

хороший был вождь,

А все другие остальные такое дерьмо,

А все другие враги и такие мудаки,

Над родною над отчизной

бесноватый снег шёл,

Я купил журнал «Корея» – там тоже хорошо,

Там товарищ Ким Ир Сен, там то же, что у нас,

Я уверен, что у них то же самое