К слову сказать, Кору нисколько не занимали мои сокровища, она мечтала о другом улове: гигантские картины из музеев. Тинторетто, к примеру, – вот что ее привлекало. Но для этого нам с ней недоставало ноу-хау.

В состав моей тайной кунсткамеры входили не только предметы искусства, но и сувениры, имевшие для меня личное или эстетическое значение. Например, помятый номерной знак из Италии. Его я прихватила под конец тех каникул, когда мы побывали у моего отца и одержали победу над Детлефом.

Из Италии Кора возвратилась в синей флорентийской шляпке. Она привезла подарки и для меня: краденую табличку с надписью ATTENTI AL CANE[5], которую предстояло повесить на дверь моей комнаты, а для себя она привезла табличку DIVIETO DI CACCIA[6]да еще дневник из бумаги ручной выработки и скелет летучей мыши, найденный ею на засохшем газоне. Восприимчивый взгляд Коры видел в этих останках нечто большее, чем могла бы разглядеть я, – у меня филигранные ребрышки вызывали некоторое отвращение.

Без особой помпы мы начали свой предпоследний учебный год. Не сказать, чтобы у нас были проблемы в школе, вот только жизнь состояла из множества предметов и некоторые казались нам куда более важными, чем Макбет или теория вероятности.

Господин Беккер, которого я теперь считала обычным человеком, а не взысканным милостью божьей педагогом, в нашем классе больше не преподавал. Прозвище «слониха» хоть и приклеилось ко мне, но употребляли его теперь скорее по привычке, и это не задевало. Меня считали заносчивой, и в этом была какая-то доля правды. Недаром я при своей слоновьей коже чувствовала себя высокородной принцессой среди пролетариев.

«Будь молодцом, не думай о себе», – цитировала из «Вильгельма Телля» наша преподавательница немецкого языка. А я записала в своем новом дневнике: «Будь молодцом и думай о себе». Увы, я далеко не всегда следовала этому принципу.

Приятели у Коры постоянно менялись, вот и Карло до сих пор домогался ее благосклонности. Порой она была очень мила с братом, подавала ему надежды, после чего гордо проходила мимо под ручку с другим. Слово «верность» в отношениях с мужчинами Коре было неведомо, но по отношению ко мне она всегда оставалась надежной и заботливой, сердечной и любящей, а главное – честной.

И еще, она день ото дня хорошела. Носила, распустив до плеч, свои пышные рыжие волосы. Фигура у нее стала грациознее, а щиколотки напоминали чем-то хрупкость летучей мыши. Своим лбом, где волосы были выщипаны поверху, подчеркивая овал лица, и своевольным профилем она несколько напоминала дам на ренессансных картинах. Словом, не стоит удивляться, что она нравилась мужчинам.

Ну а я? Семнадцати лет считала себя дурнушкой, хотя задним числом должна заметить, что это вовсе не соответствовало истине. Но вот ни блеска, ни шарма во мне не было, так оно осталось и по сей день.

День, когда произошло несчастье, начался как все обычные дни. Эта черная пятница в сентябре. Еще сияло не по-сентябрьски теплое солнце, и день показался нам золотым. Благодаря перспективе провести конец недели у воды мы с Корой вернулись из гимназии в отличном настроении. Мать Коры по обыкновению куда-то уехала, отцу предстояло перед началом нового семестра уладить некоторые организационные проблемы в университете. Свою мать я успела предупредить накануне, что после занятий пойду к Коре и вернусь вечером. Мы наскоро приготовили себе еду – корнфлекс, молоко и бананы. Кора дала мне свое бикини, и мы поехали автобусом к открытому бассейну, расположенному прямо в лесу. Народу было полно. В Италии кожу моей подруги до того усыпало веснушками, что на расстоянии она казалась совсем смуглой, тогда как я выглядела бледновато. Разумеется, на своих полотенцах мы никогда не лежали в одиночестве. Птичка Кора выглядела так соблазнительно, что селезни, павлины и петухи к нам так и летели.