Ее окутала теплая тишина, плотная, как густой туман. Снизу, с территории миссис Эбни, не доносилось ни звука. Возможно, старушка вышла куда-то или все еще отдыхала. Постепенно она стала слышать гудение холодильника на кухне, потом тиканье часов. Вчера Лора купила розы и поставила их в вазу. Сегодня их насыщенный сладковатый аромат разносился из гостиной по всей квартире.

Я пришла домой. Это – мой дом.

Дом был небольшой. Подвал миссис Эбни, над ним – три этажа. На каждом – по две комнаты, обе не очень большие. Здесь – тесный холл и лестница; с одной стороны – гостиная, с другой – кухня, служившая также столовой. Выше – хозяйская спальня, ванная и гардеробная Алека, она же кабинет. Еще выше – чердак со слуховыми окнами и покатым потолком. Условно гостевая комната, обычно заставленная чемоданами и лишней мебелью, и детская, которая некогда принадлежала Габриэле. Вот и всё.

Лора поставила Люси на пол и прошла на кухню, чтобы распаковать продукты, купленные на ужин. Здесь были шкафы из сосны, бело-голубой фарфор, выскобленный стол, стулья со спинкой в виде колеса. Стеклянные окна-двери открывались на дощатую, из тиковой древесины, площадку, с которой деревянная лестница спускалась в маленький мощеный садик, где цвела черемуха и стояло несколько кадок с геранью. На самой дощатой площадке стояли парочка садовых стульев и небольшой железный столик. Позже, когда Алек придет домой, они, пока будут жариться на гриле отбивные, сядут здесь в сумерках и, потягивая напитки, наслаждаясь вечерней прохладой, станут наблюдать закат солнца.

Может быть, тогда она и скажет ему о том, что не поедет с ним в Шотландию. При этой мысли у Лоры сжалось сердце. Не оттого, что она боялась мужа, – ей не хотелось его расстраивать, портить ему отдых. Кухонные часы показывали десять минут шестого. Алека она ждала не раньше чем через час. Лора поднялась наверх, разделась, накинула на себя легкий халатик и легла на огромную двуспальную кровать, на свою половину. Полчаса, пообещала она себе. Потом она примет душ и переоденется. Полчаса. Но едва ее голова коснулась подушки, она, словно человек, провалившийся в колодец, погрузилась в сон.

Ей снилась больница: длинные коридоры, белый кафель, она сама в полубессознательном состоянии, гул в ушах, лица в белых масках. Не волнуйтесь, говорят ей. Беспокоиться не о чем. Затрезвонил звонок. Может, пожар? Она привязана. Не волнуйтесь. Трель не умолкает.

Она открыла глаза, уставилась в потолок. Сердце гулко стучало от ужаса, пережитого во сне. Машинально она подняла к лицу запястье, глянула на часы. Половина шестого. Снова звонок.

Чтобы был сквозняк, дверь в спальню она оставила открытой и теперь услышала, как миссис Эбни тяжело, останавливаясь на каждой ступеньке, поднимается из своего подвала. Лора лежала неподвижно. Прислушивалась. Вот щелкнул замок, отворилась дверь.

– A-а, миссис Боулдерстоун, это вы!

Дафна. Дафна? Что Дафна делает здесь в половине шестого вечера? Что вообще ей нужно? Может, с надеждой подумала Лора, миссис Эбни решит, что хозяйки нет дома, и отправит гостью восвояси.

– Целый час звоню, – донесся до нее пронзительный голос Дафны. – Я была уверена, что дома кто-то есть, ведь машина миссис Хаверсток на месте.

– Да, я тоже ее заметила, когда вы позвонили в дверь. Может, она у себя в комнате. – (Надежда умерла.) – Пойду посмотрю, а вы входите.

– Надеюсь, я не разбудила вас, миссис Эбни.

– Нет. Я жарила рыбные котлеты на ужин.

Миссис Эбни снова стала подниматься по лестнице. Лора резко села в постели, откинула легкое покрывало, свесила ноги с кровати. Сонная, ошеломленная, она увидела, как миссис Эбни появилась в открытых дверях и стуком предупредила о своем приходе.