Он улыбнулся мне, но улыбка в его глазах не отразилась. Я смотрел на дядю Коннора, жалея, что не похож на него. Однажды мама сказала мне, что он самый красивый мужчина, которого она видела в своей жизни. Но потом она выглядела виновато, как будто не должна была этого говорить. Наверное, потому что он не был моим отцом, предположил я. А еще дядя Коннор был офицером полиции – героем. Когда вырасту, хочу стать таким же, как он.

Дядя Коннор встал.

– Пойду посмотрю, проснулась ли твоя мама. Поиграй пока со своими солдатиками, а я через минуту спущусь. Хорошо, приятель?

– Хорошо, – кивнул я.

Он снова взъерошил мне волосы и направился к лестнице. Я выждал пару минут и молча последовал за ним. Поднялся, держась за перила и замирая при каждом скрипе. Я знал, как вести себя тихо в этом доме. Здесь это было важно – знать, как вести себя тихо.

Добравшись до верхней площадки лестницы, я остановился у двери в мамину комнату и прислушался. Дверь оставалась приоткрытой, и этого было достаточно, чтобы услышать разговор.

– Я в порядке, Коннор, правда, – произнес мягкий мамин голос.

– Ты не в порядке, Алисса, – прошипел он, и в конце его голос дрогнул так, что я испугался. – Господи… Мне хочется его убить. С меня довольно, Лис! Я по горло сыт твоей ролью мученицы. Ты можешь считать, что заслужила это, но Арчер не заслужил, – произнес он, выплюнув последние три слова так, что я понял: его челюсти сжаты. Мне уже доводилось видеть это раньше. Обычно когда рядом находился мой отец.

Несколько минут я не слышал ничего, кроме тихого маминого плача, а потом дядя Коннор снова заговорил. На этот раз его голос звучал странно, без всякого выражения.

– Хочешь знать, где он сейчас? Вышел из бара и отправился домой с Пэтти Нельсон. С воскресенья он уже три раза трахался с ней в трейлере. Я проезжал мимо и слышал из своей машины.

– Господи, Коннор! – сдавленно всхлипнула мама. – Ты пытаешься сделать все еще хуже…

– Нет! – его голос прогремел так, что я слегка подпрыгнул. – Нет, – тише повторил он. – Я пытаюсь заставить тебя понять, что уже достаточно. Достаточно. Если ты считаешь, что должна понести наказание, ты его уже понесла. Неужели ты не понимаешь? Ты никогда не была права в этом своем убеждении, но даже если предположить, что так, ты уже за все заплатила, Лис. Давно заплатила. А теперь платим все мы. Господи, хочешь знать, что я почувствовал, когда услышал звуки, доносившиеся из того трейлера? Мне захотелось вломиться и вытрясти из него все дерьмо за то, что он так тебя унижает. И, черт возьми, я должен быть счастлив, что он с кем-то, только не с тобой, – с кем угодно, лишь бы не с женщиной, которая так глубоко запала мне в душу, что ее не выбить оттуда даже отбойным молотком. Но мне от этого дурно. Меня тошнит, Лис. Мне больно оттого, что он так скверно с тобой обращается, хотя, если он будет обращаться с тобой хорошо, ты больше никогда ко мне не вернешься.

На пару минут в комнате воцарилась тишина, и мне захотелось заглянуть внутрь, но я не стал этого делать. До меня доносились только тихие мамины рыдания и какой-то легкий шорох.

Наконец дядя Коннор снова заговорил. Теперь его голос звучал тихо и нежно.

– Позволь мне забрать тебя отсюда, детка. Пожалуйста, Лис! Позволь мне защитить тебя и Арчера. Пожалуйста.

Его голос был наполнен чем-то таким, чему я не знал названия. Я тихонько вздохнул. Он хочет забрать нас отсюда?

– А как же Тори? – тихо спросила мама.

Прошло несколько секунд, прежде чем дядя Коннор ответил:

– Я скажу Тори, что уезжаю. Она должна понять. В любом случае у нас уже много лет нет настоящего брака. Она поймет.