Йоланда благовоспитанно опустила глаза долу и — неожиданно! — оглушительно чихнула.

Подскочил, кажется, весь собор.

Батюшка, ступавший в середине, сбился с речитатива, кашлянул, бодро пробормотал «Будь здорова, раба Божия» и невозмутимо проследовал дальше, с того места, где сбился. Хор подстроился с секундным опозданием.

— Извини, мне дым в нос попал. Кажется, у меня на что-то здесь аллергия, — гнусаво прошипела Лана, зажимая нос рукой. На всякий случай.

— Фоткай и пошли уже, — процедил Даниил. Ощущение неловкости в компании голландки постепенно становилось его постоянным спутником.

5. Глава 5

От жары они попытались укрыться в парке Пушкина. Без особого успеха. Тени падали неудачно, дорожки в основном оставались в прямой досягаемости солнечных лучей. Перебежками, от дерева к дереву, они добрались до цели: огороженной балюстрадой смотровой площадки с шикарным видом на весь Владимир.

Плавящийся под зенитным солнцем город отливал белым золотом.

Лана оглядывала заграждение с некоторой опаской, увлечённо фотографировала, но близко к краю не подходила.

Даниил уже не первый раз замечал эту осторожность, с которой девушка относилась к возвышенностям.

— У тебя что, акрофобия? — недолго думая спросил он, глядя, как Йоланда вытягивается на цыпочках, чтобы не зацепить кадром ограждение, но шага вперед, самого логичного в данной ситуации, не делает.

— Что у меня? — переспросила она, поворачиваясь левее и пытаясь поймать в кадр хаотично трепыхающегося крыльями голубя. Ниже виднелись купола храма, и картинка получалась довольно символичной, хоть и избитой донельзя.

— Боязнь высоты, — пояснил Даниил.

Йоланда отрицательно замотала головой.

— Высоты я не боюсь. Просто мне неуютно.

Заметив скептический взгляд Даниила, она прикрыла крышкой объектив и сочла нужным пояснить подробнее:

— Я довольно много путешествовала, но выросла в стране, которую, по меткому определению моего папы, выгладили утюгом. Такие возвышенности у нас не просто редкость — их практически нет, — она кивнула на обрывающийся круто вниз склон, под которым текла река. — Конечно, в других странах я и в горах была, и на холмах, но все равно для меня это экзотика, от которой временами не по себе.

Она снова покосилась вниз, зябко передернула плечами, несмотря на зашкаливающую за сорок жару, и отступила от ограждения еще подальше.

«Натуральная боязнь высоты», подумал Даниил про себя, но решил вслух не настаивать. Ему и самому было бы неприятно, реши кто покопаться в его нелюбви к паукам. Поди объясни, что он их не боится, а презирает и на дух не переносит.

Запечатлев панораму со всех возможных ракурсов, они кружными путями, кустами и любой подвернувшейся тенью, вернулись к машине, проверили, как она там дымится, и углубились в город.

Близилось время перекусить, и наученному горьким опытом Даниилу не хотелось доводить Лану до состояния «хочу-не могу». Она в нем неадекватна еще больше обычного. Поэтому, заметив вывеску ресторана, выглядевшую солидно и не обещавшую чебуреки, пиццу или шаурму, Даниил, не раздумывая, свернул к нему.

Внутри царила прохлада, от потока охлаждённого воздуха по плечам Ланы побежали мурашки. Крохотные лампочки, вделанные в стену, ненавязчиво освещали самые темные углы, как путеводные крошки, только не хлебные, а звездные. Витая лестница под старину заставила Лану поморщиться — столько розочек в последний раз она видела на вышитых салфеточках своей прабабушки. Только здесь они были металлические.

Ресторан производил двоякое впечатление. Вроде и богато отремонтирован, но при этом плитка на стенах, как в махровой столовке, из которой его, наверное, и переделали. Кожаные сиденья диванчиков Йоланда отвергла сразу — хоть она и не в шортах, а удовольствия от горячей липнущей поверхности никакого. Ей машины хватило.