К 1971 году наши отношения с Индией достигли состояния раздраженно напускной сердечности, подобно супружеской паре, которая и разводиться не желает, и жить вместе не может. Наши отношения с Пакистаном были отмечены сверхъестественной дружбой, у которой было мало конкретного содержания. На субконтиненте, по крайней мере, альянс с Соединенными Штатами не представлялся дающим значительные выгоды по сравнению с неприсоединением.

В начале 1971 года ни один из наших руководящих политических деятелей не думал, что субконтинент попадет в число приоритетов в нашей повестке дня. Казалось, он не требовал никаких немедленных решений, кроме ежегодных программ помощи и усилий по ликвидации последствий трагических естественных бедствий в конце 1970 года. Он оказался идеальной темой для долгосрочных исследований. Я дал указание подготовить три таких документа в конце 1970 года. Два касались советской военно-морской мощи в Индийском океане и вытекающих последствий, третий анализировал нашу долгосрочную политику в отношении Индии и Пакистана, включая цели Советского Союза и коммунистического Китая, и взаимосвязь между ними. Каждое из этих исследований не требовало никакого срочного решения на довольно большую перспективу; не было расчетов и в плане какого-либо серьезного кризиса.

С самого начала своего создания Пакистан стремился к обретению надежной законности. Ни одно правительство после смерти основателя государства не пробыло полный срок на своем посту. Каждая смена власти происходила путем того или иного переворота: военное правительство сменялось гражданским и, наоборот, при доминировании военных. 1970 год, как ожидалось, будет годом конституционного правительства. Выборы должны были в итоге пройти в декабре. Президент Пакистана Яхья Хан нанес визит Никсону в октябре во время празднования 25-летия создания Организации Объединенных Наций, когда Никсон передал ему уже описанное здесь послание для Чжоу Эньлая. Я воспользовался возможностью, чтобы спросить Яхья Хана, что случится с полномочиями президента после выборов. Яхья Хан был предельно откровенным. Он предвидел образование множества партий как в Западном, так и в Восточном Пакистане, которые будут постоянно бороться друг с другом внутри каждой части страны, а также между собственно этими двумя частями. В силу этого президент останется арбитром политики Пакистана.

Перед тем как его предсказание подверглось проверке, разрушительный циклон обрушился на Восточный Пакистан 12–13 ноября. Согласно большинству отчетов, как я написал Никсону, это было крупнейшей катастрофой столетия в плане разрушения собственности и человеческих жертв, как предполагалось, около 200 тысяч человек погибло. Всесторонняя программа по оказанию помощи, которую Никсон приказал осуществить, могла только затронуть внешнюю сторону страданий. Усилия по восстановлению носили хаотичный и неэффективный характер. Оппозиция обвинила правительство Яхья Хана в полной некомпетентности и даже хуже того. Политическая буря, разразившаяся в конце, оказалась даже более разрушительной, чем природная.

То ли циклон выкристаллизовал оппозицию центральному правительству и усилил чувство горести и самоидентичности Восточного Пакистана, то ли сам Яхья Хан неверно оценил повсеместные настроения, но состоявшиеся 6 декабря выборы превратились в плебисцит по вопросу о том, как Яхья Хан справился с кризисом, и оказались катастрофой для военных правителей. «Авами лиг», или Народная лига, боровшаяся за автономию Восточного Пакистана, завоевала 167 из 169 мест, за которые велась борьба на Востоке, получив большинство и в национальной ассамблее, где насчитывалось 313 мест. Ее лидер шейх Муджибур Рахман (известный как Муджиб), в силу этого, неминуемо должен был стать бесспорной фигурой в Восточном Пакистане и иметь мощное влияние во всей стране. Политическая драма обрела свое напряжение, когда сравнительно доминирующие позиции занял в Западном Пакистане Зульфикар Али Бхутто, лидер пакистанской народной партии. Выступая против военного правления, Бхутто был сторонником сильного центрального правительства и единого Пакистана. Он яростно сопротивлялся настойчивому стремлению Муджиба к автономии Восточного Пакистана, и в этом он мог непременно рассчитывать на поддержку военных. (Действительно, он вполне мог придерживаться этой позиции, чтобы оказаться более приемлемым для военных.) «Авами лиг» выдвинула программу из шести пунктов для достижения полной автономии в качестве провинции для Восточного Пакистана, которая оставляла за центральным правительством некоторые неясные обязанности только в области внешней политики и обороны. Каждая из двух частей Пакистана, согласно этой программе, имела бы свою валюту, отдельные счета для валютного обмена, собирала бы свои налоги и устанавливала бы собственную бюджетно-налоговую политику, а также содержала бы свои милицейские и полувоенные подразделения. Яхья Хан и Бхутто отвергли это как означающее отделение. Патовая ситуация – или кризис – оказалась неизбежной.