– Миша, проснись!

– Нет, – наконец сказал я. – Никакого пятна не видно.

– Отлично, – улыбнулась она. – Надо же, как хорошо отстиралось.

Когда она села рядом со мной, я ощутил запах духов, которыми она раньше не пользовалась. Во всяком случае, при Сереже от нее всегда пахло иначе.

Поплутав немного в окрестностях этого Лыткарина, мы наконец нашли нужную дорогу, и дело вроде бы пошло на лад. До лошадей, по словам Марины, оставалось минут десять-пятнадцать. Она почти всю дорогу молчала и время от времени чему-то загадочно улыбалась. Мишка на заднем сиденье уснул. Завалился в угол к окну и теперь громко сопел. Вскоре мы подъехали к очень крутому подъему. Я притормозил.

– Чего ты остановился? – спросила Марина, очнувшись от своих грез.

– Я здесь не заберусь. Дорога подмерзла. Сплошной лед. Есть тут какой-нибудь объезд?

– Да нет, кажется. Только прямо. Здесь вокруг одни деревья.

– Сам вижу. Ладно, попробуем.

Я сдал назад и, разогнавшись, заскочил до середины горы. Потом мы плавно соскользнули обратно.

– Как на коньках! – чертыхнулся я.

– Давай еще раз.

Я снова попробовал, но опять безрезультатно.

– Придется возвращаться, – сказал я.

В это время проснулся маленький Мишка.

– Попробуй скажи это ему, – усмехнулась она.

– В смысле?

– Он сейчас такой скандал устроит, что мы сами эту машину затолкаем наверх.

– Такой крутой?

– Ты даже не представляешь.

– Миша, – протянул я вкрадчивым голосом. – Хочешь в «Макдоналдс»?

– А когда на лошадках пойдем кататься? – сонным голосом сказал малыш.

– Хорошо, – сказал я Марине. – Тогда пойдем пешком. Сколько еще осталось?

– Да вообще-то далековато. Полчаса, может быть. Или больше.

– Но зато по лесу. Никогда не был так рано весной в лесу.

Она посмотрела на малыша и нерешительно пожала плечами:

– Ну ладно, пошли. Только он устанет.

– Он же сам хотел кататься на лошадях. Правда, Михаил?

– Да! – закричал малыш и запрыгал на сиденье.

– Надо же, как холодно, – сказала Марина, когда мы все выбрались из джипа.

– Если быстро пойдем, то согреемся.

– Мы быстро не сможем. Мишка медленно ходит.

– Если что, я его на руках понесу.

– Вот так, да? Любим носить детей на руках?

Я даже немного растерялся от ее слов.

– Ну… не знаю… Я так просто сказал…

– Короче, пошли, – махнула она рукой. – А то мы тут совсем замерзнем.

Я в самом деле раньше не был весной в лесу. Только летом, на шашлыки с друзьями. Сейчас здесь все было как-то не так.

– Ты чувствуешь, какой воздух? – сказала Марина, взяв меня под руку и заглядывая мне в лицо.

Я молчал. Гораздо сильнее я чувствовал, как она ко мне прижимается.

– Смотри, вон там уже трава зеленеет.

– Ага, – сказал я, приноравливаясь к ее шагу.

Маленький Мишка тем временем убежал далеко вперед.

– Надо было надеть шапку, – сказала она, встряхнув головой. – Уши замерзли.

От ее волос исходил такой чудесный запах, что у меня то ли от него, то ли от свежего воздуха закружилась голова.

Через полчаса мы действительно были на месте. Марина с ясным лицом и сияющими глазами подвела меня к какому-то одноэтажному бараку, наверное, в сто метров длиной. Мишка был уже там и с хитрым выражением на лице выглядывал из окошка.

– Пойдем, я тебя с ними познакомлю.

Внутри оказалась небольшая комната, в которой за столом сидели две молодые женщины. Они приветливо поздоровались. Марина вынула из своей сумки большой пакет.

– Вот. То, что заказывали. Правда, маленьких уже не было. Пришлось взять две больших.

– Спасибо тебе. Садитесь вот сюда. Кофе только что сварили.

Это были волшебные слова. Ничего приятнее я в своей жизни не слышал. Так как ни перчаток, ни шарфа я уже недели две не носил, то после этой прогулки в морозном лесу отогреть меня мог только горячий кофе.