– Слушаю вас, Николай Алексеевич, – быстро ответил Мелентьев. – Да, я все понимаю. Сегодня ко мне приехали представители их Министерства иностранных дел. Да, мы вчера с вами об этом говорили. Но я должен завтра провести еще одну экспертизу. Уже назначили. Сегодня можем не успеть. Нужно предупредить экспертов. Да, я понимаю. Да, я все понимаю. Конечно, он дипломат. Но у нас не хватит времени. Да, конечно. Слушаюсь. Я все понял, Николай Алексеевич. Безусловно. Прямо сейчас позвоню. Да, конечно. Уже завтра утром. Все понял. До свидания.

Он дождался, пока прокурор отключится, и положил трубку.

– Кажется, ваши земляки уже вышли на президентский аппарат, – недовольно заметил Мелентьев. – Из Москвы позвонили в нашу мэрию и городскому прокурору. Я действительно не понимаю, почему подняли такой ненужный ажиотаж. В общем, я получил указание нашего прокурора. Повторную экспертизу проведем прямо сегодня, а уже завтра начнем оформлять документы.

Сафаров подумал, что будет нечестно, если сейчас он напомнит следователю его слова, которые тот произнес всего лишь минуту назад. У Мелентьева и так был понурый вид.

– Нужно понимать наши традиции, Вячеслав Евгеньевич, – мягко заметил Муслим, – и горе отца, потерявшего сына.

– Ладно, хватит, – отмахнулся Мелентьев, – вы уже добились своего. Что еще вам нужно?

– Меня прислали сюда для координации наших действий, – напомнил Сафаров, – и, пока вы не завершите расследование, я буду находиться в Санкт-Петербурге.

– Будете каждую минуту использовать свои связи, чтобы давить на следствие? – зло осведомился Мелентьев. – Вы знаете, что такое Уголовно-процессуальный кодекс?

– Немного представляю. И обещаю не использовать никакого побочного давления. Я же вам сказал, что сам юрист по образованию. Я приехал только вам помочь.

– Мы не нуждаемся в посторонней помощи, – отрезал следователь. – Надеюсь, что вы понимаете всю сложность нашего расследования. Прошу меня извинить, я должен работать.

Они поднялись.

– До свидания. – Мелентьев поднялся следом, протягивая им пропуска, но не стал пожимать им руки на прощание. Очевидно, он все-таки обиделся. Они вышли из кабинета, спустились вниз, вышли из здания.

«Я даже не успел его расспросить, – огорченно вспомнил Муслим. – Нужно узнать, где сейчас работает Артем Пармузин. Так, кажется, звали того прокурора, с которым мы работали двенадцать лет назад. Он должен быть еще молодым человеком. Тогда мне было тридцать шесть, а ему чуть меньше. Тридцать два или тридцать три. Интересно, где сейчас работает Пармузин?»

– Подождите меня, Сергей, – попросил Сафаров, возвращаясь в здание. Он показал свой паспорт дежурному. – Я только сейчас отсюда вышел, – напомнил он офицеру.

– Я помню. Но все равно нужен новый пропуск, – строго сказал офицер, – даже дипломатам.

– Нет, нет, вы меня не поняли. Я не собираюсь снова входить в здание. Мне нужно только уточнить, где работает Артем Пармузин.

– Здесь справок не дают, – ответил офицер, – извините.

– Конечно. Я все понимаю. А можно позвонить от вас Вячеславу Евгеньевичу Мелентьеву? Я только сейчас от него вышел.

– Нет. Отсюда позвонить нельзя. Извините, у нас свои правила.

Муслим вернулся к машине.

– У вас есть номер служебного телефона Мелентьева? – спросил он у Сергея.

– Конечно, есть.

– Дайте мне номер телефона, – попросил он.

Сергей протянул ему свой аппарат.

– Первый номер телефона как раз его. Можете нажать кнопку и разговаривать. Я звонил ему, когда вы прилетели, чтобы подтвердить нашу встречу. И не нужно вам звонить по своему телефону, это дорого. У меня местный тариф.