– Ну разумеется, эти никак не могут без выкрутасов! Вы, в подержанной куртке, возьмите свое пламя. Бережно, бережно… Берите-берите, оно вас не укусит. А вы, девушка с длинным носом, сделайте пламя поменьше! Немедленно представьте, что оно уменьшается, пока вы не испортили потолок!

Ольга гневно взглянула на Вермахта и сумела укротить свою ручную молнию: теперь язык пламени стал не больше фута высотой. Лукин наклонился и аккуратно, заботливо, как цыпленка, взял свой голубой огонек в ладони. Вермахт сердито, растопырив пальцы, взмахнул рукой над партой, и отверстие закрылось.

– В чем дело? – осведомился Вермахт у Лукина. – Такое впечатление, будто вас так и тянет ко всяким дыркам!

Лукин не успел ничего ответить – Вермахт уже обернулся к Фелиму. Тот небрежно играл с ярким, небесно-голубым, узким языком пламени, держа его на одной ладони.

– Двумя руками, я сказал!

– А что, есть какие-то причины делать это непременно двумя руками? – вежливо осведомился Фелим.

– Да, есть! Перемещение огня мы будем проходить на следующей неделе, – ответил Вермахт.

Эльда все это время стояла с закрытыми глазами, мучительно разыскивая свой внутренний центр. Ей до сих пор так и не удалось его обнаружить. Она расстроилась и огорчилась. Ведь все остальные, похоже, без труда нашли это место! Но теперь, после Поликанта, Эльда спросила себя: «Почему?» Ответ нашелся тут же. Грифоны ведь не люди! Значит, и центр у нее должен располагаться где-то в другом месте. Эльда прекратила разыскивать его у себя в животе и принялась прислушиваться к собственному телу. Да вот же он! Славная, яркая, вращающаяся подобно волчку «суть Эльды» находилась внутри ее грудной клетки, под мощными грифоньими ребрами. Более того, в глубине души она всегда знала, что именно там этот внутренний центр и находится.

Она почувствовала, как что-то щекочет ей передние лапы.

Эльда открыла глаза и с восхищением воззрилась на большой, прозрачный, грушевидный язык золотисто-белого пламени, дрожащего между ее когтей.

– Ой, как красиво! – воскликнула она.

Теперь из всех студентов одна только Клавдия оставалась без пламени. Вермахт отвернулся от Фелима и обнаружил, что Клавдия стоит с закрытыми глазами, закусив губу и вся сморщившись от напряжения.

– Нет-нет! – воскликнул Вермахт. – Откройте глаза! Пламя необходимо видеть мысленно.

Клавдия открыла глаза и покосилась на Вермахта.

– Я закрываю глаза потому, что вы меня отвлекаете, – объяснила она. – Понимаете, я невезучая, и для меня все это очень сложно.

– Невезение – это предрассудок! – заявил Вермахт. – Вы просто неправильно направляете свою энергию. Смотрите на сложенные ладони и сосредоточьтесь.

– Я это и делаю! – ответила Клавдия. – Пожалуйста, отодвиньтесь.

Но Вермахт нависал над Клавдией, и все прочие тоже на нее глазели. Эльда подумала, что девушка вот-вот разрыдается. И как раз в тот момент, когда сама Эльда непременно бы разревелась, Клавдия сказала:

– Да ну его!

И уронила ноющие от усталости руки.

И почти все, кто был в лаборатории, воскликнули:

– Вот оно!

– Где – вот? – сердито осведомилась Клавдия.

Вермахт взял ее тощую правую руку и развернул запястьем к Клавдии.

– Не знаю, как вам это удалось, – сказал он, – но оно здесь. Смотрите сами.

Клавдия ошеломленно и угрюмо уставилась на маленький бирюзовый огонек, пляшущий у нее на запястье.

– Я же вам говорила, что я неудачливая, – сказала она.

– Чепуха! – фыркнул Вермахт и вернулся к кафедре.

– Теперь втяните пламя обратно к своему центру, – распорядился он.

Это оказалось удивительно легко для всех, даже для Эльды, хотя у нее душа болела – так не хотелось расставаться с чудесным полупрозрачным огоньком!