Я вытащила смартфон из заднего кармана грязных треников, в которых безвылазно жила уже несколько дней (недель), и принялась печатать гневную тираду до глубины души оскорбленной матери и жены. Захотелось достать из (несуществующей) сокровищницы моих достижений полный список, ткнуть им мужу в лицо и сказать: «Да я же охрененная! Посмотри, сколько всего я умею! Сколько делаю!! И сколько уже сделала! Ты только посмотри! Вот на это посмотри! И на это?! И вот на это?! И вот это вот все я делаю для ТЕБЯ и для ЭТИХ ДЕТЕЙ!»

Сказать, что я была зла – ничего не сказать. Я ведь жила с этим человеком. Он был свидетелем всех моих усилий. И вот, что я получила взамен? Это и есть его благодарность? Ну-ну!

Я настрочила длиннющее, злючее сообщение, не поскупилась и на озлобленных смайликов и хотела уже было его отправить – как вдруг что-то привлекло мое внимание. Не порожние бутылки из-под вина, не пустое ведро из-под мороженого и даже не проклятая записка на липкой столешнице.

Мое внимание привлекла помятая картонка, вся в пятнах от грязных детских ручек. На ней – листок бумаги, исписанный черным и фиолетовым фломастером.

У меня сжалось сердце.

Домашнее задание, с которым я обещала помочь своей первокласснице этим утром. Работа, такая важная для этого маленького, но бесконечно дорогого мне человека. Я не только не помогла дочери закончить проект, но даже не потрудилась подняться с постели и хоть как-то объясниться с ней. Я просто забила.

А что еще хуже: мне было все равно.

Я была зла. На себя. На весь мир. Но больше всего меня бесил тот факт, что мой муж вдруг решил вывести меня на чистую воду и разоблачить жирную, гнусную ложь, которую я продавала себе и всему миру. Я еле держалась, словно мои разум, тело и душа были хлипкой, кое-как склеенной скотчем детской поделкой. Я всех подвела. Я всех разочаровала. И в первую очередь – саму себя. Великий вдохновитель, а на деле – обманщица и фальшивка, которая в один прекрасный день просто не смогла подняться с постели.

Я выкопала себе глубокую яму.

Вся эта картина вдруг отчетливо предстала передо мной: пустыня Сахара во рту, помятая картонка, пустые бутылки, ведро «Бен и Джерри», коробка из-под пиццы. Я своими руками превратила свою жизнь в мужскую общагу – бардак, вонючее дешевое пиво и совершенно отмороженные идеи.

Меня не на шутку замутило, и тут Истина осветила меня, словно прожектор поисково-спасательной службы. Я стерла сообщение. Позвонила на работу, сказавшись больной (хотя в 9:30 утра уже можно было и не звонить), и начала убирать кухню.

Я вдруг проснулась, и меня с головой накрыл темный, ужасающий и всепоглощающий стыд.

Так дальше нельзя. Мои дурные привычки, мысли, гнев, мои пагубные пристрастия – я больше не могла с ними жить. Как и с этим неизбывным чувством вины и стыда. У меня не осталось сил, чтобы так же страдать, как я страдала до этого год за годом, десятилетие за десятилетием, сколько себя помнила. Я поняла: что-то (еще) должно измениться.

К сожалению, этим чем-то была я.

А это означало, что работы впереди непочатый край.

Вскоре (но не слишком) после того знаменательного стикер-апокалипсиса я бросила пить.

Шаг первый.

А через год после этого подорвалась и свалила из юриспруденции.

Шаг второй.

Два больших и важных изменения – но почему-то они не принесли ни свободного времени, ни внутреннего спокойствия, на которые я рассчитывала. Отсутствие регулярной зарплаты тоже радости не прибавляло. Я почти не спала (тут без изменений). Я здорово продвинулась к оздоровлению отношений с едой и собственным телом, но по-прежнему часто срывалась и объедалась по много дней подряд. И ненавидела себя за это. Порочный круг боли и страданий.