Известие о сдаче Перкопа, по воспоминаниям всех участников событий, произвело ошеломляющее впечатление. Не удивляется только генерал Батов: ведь нашей 156-й дивизии пришлось вступить «в единоборство с врагом, имевшим тройное превосходство в живой силе и артиллерии и абсолютное – в танках и авиации». Вот это как раз и есть «заведомая ложь». В то время как советская сторона на третий день боев довела свои силы на перешейке до четырех дивизий, со стороны противника действовали все те же две пехотные дивизии из 54-го корпуса. Остальные соединения 11-й армии отбивали начавшееся 26 сентября советское наступление между Днепром и Азовским морем, и Манштейн не имел возможности передать Ганзену ни одного дополнительного полка. Но самый главный фокус состоит в том, что немцы при этом практически не имели авиационной поддержки и не было у них ни одного танка.
Между тем генерал-полковник Батов с красочными подробностями описывает трудности противотанковой борьбы, оперируя десятками вражеских машин:
«В 7.30. показались немецкие танки, за ними густые цепи пехоты, над ними целые стаи истребителей прикрытия... В первом эшелоне у немцев шли Т-4 (на всем советско-германском фронте танков Т-IV имелось всего чуть более 200 штук и, конечно, большую их часть бросили против генерала Батова; подумаешь, где-то под Москвой разворачивается операция «Тайфун»! – Авт.). Сначала их было 12 – 15 на километр фронта, затем это количество возросло до 20 – 22 (да это уже целая танковая дивизия, никак не меньше! – Авт.)...
...танки утюжили НП батареи...
Семь цепей шли на позиции 417-го полка на расстоянии 200 – 300 м одна от другой. Впереди 15 танков Т-4... Немецкие танки пытались пробить проходы в проволочных заграждениях и надолбах... Немцы бросили в бой на сравнительно узком участке до четырех пехотных полков с 50 танками... Все спрашивают, где же наши танки, когда у фашистов их пропасть...»
А танков становится все больше:
«Против каждой нашей части действовало от 20 до 30 вражеских танков, поддерживавших рывок своей пехоты... В контратаках участвуют подошедшие средние танки противника... Немцы сосредоточивают до 70 танков...».
Если считать вслед за Батовым, то у противника имелось не менее 150 танков. При этом ни один из советских источников не сообщает нам номер танковой дивизии, которая действовала в составе армии Манштейна. И не могут этого сделать по простой причине: во всей группе армий «Юг» имелось только пять танковых дивизий, все они в это время входили в танковую группу Клейста и рвались к Ростову. Туда же Манштейну пришлось отдать свое единственное моторизованное соединение – лейбштандарт «Адольф Гитлер», который, впрочем, тоже танков не имел.
Вот у защитников Перекопа танки как раз имелись, не много, по советским меркам, но более сотни. Например, в составе 172-й стрелковой дивизии полковника И.Г. Торопцева действовал 5-й танковый полк – 56 плавающих танков и 10 «тридцатьчетверок», а в 156-й – штатный танковый разведбат.
Ну и кто у нас здесь «нечистоплотный мемуарист»?
Лишь в начале октября 11-я армия вновь смогла взяться за выполнение своей основной задачи – занятие Крыма. В ее составе на этот раз имелись 30-й и 54-й армейские корпуса – 6 пехотных дивизий. Армия Думитреску была выведена из ее подчинения, но Манштейну удалось выпросить горную и кавалерийскую румынские бригады для охраны своих тылов.
Количество советских войск в Крыму к этому времени тоже увеличилось. В период с 7 по 16 октября из Одессы в Севастополь была эвакуирована Приморская армия генерал-майора И.Е. Петрова – пять дивизий, 86 000 бойцов и командиров, 462 орудия, 24 танка и 20000 тонн боеприпасов. Таким образом под командованием Кузнецова оказалось уже 12 стрелковых и 4 кавалерийские дивизии – 235 600 человек. Добавим сюда абсолютное количественное превосходство советского флота на море и советской авиации в воздухе.