Сидеть и правда было утомительно, да мне и в школе этого хватило по горло. Может, стоит придумать себе новое занятие? Я отложила альбом, на открытой странице которого красовалось нелепо выведенное деревце, похожее на не оформившуюся тень – фломастер почти высох. Дерево было яблоневым – я так решила назло маме, когда их с тетей Ниной чуть было не раздавило упавшее невесть зачем яблоко. Зеленое оно или красное? Да и не важно! Теперь оно все равно коричневое, как обложка моего учебника по истории или портфель преподавателя той же истории. Или алгебры? Не помню. Наверняка уже сбежались мухи…

Звук каменной лавины цвета серой земли. А, нет – это Петька протиснулся в комнату. Просто писк двери. Щеколды все старые. Морские штанишки были чем-то обляпаны. Кажется, детское пюре из тюбика. Но какая мне разница? Яблочное или банановое. Зачем я об этом думаю? Пятно похоже на расплющенную жидкую гусеницу. Это неважно!

Петька подобрался к столу и начал теребить об него детским носком на собственной ноге. Забавно и нелепо, но играть мне не хотелось. За окном еще желто-розово. Ночь нескоро. А я уже устала. Не от рисования, а от чувства собственной бесполезности. Петька дотянулся до зеленого маркера и радостно заграбастал его маленькой ручонкой. Я испугалась, как бы он не измазался еще и этим. Вот грязнуля! Я уверена, что даже будучи малявкой, не была такой свинко-мартышкой. Я хотела было вырвать у брата маркер, но тот состроил мне ехидную улыбочку и умчался из комнаты. Наверное, побежал на кухню к маме. Я знала, что во время готовки или тому подобных дел ее лучше не отвлекать – и настроение портится, и работа плохо делается. Шурк-шурк! Петька потянул дверную ручку, и я обомлела. Нос зашевелился. Горячий и искрящийся аромат мясного парфюма чуть не вышиб мне глаза. «Жарит котлеты». Я вскочила и побежала за братом, чтобы успеть поймать его до того момента, как негодник два-три раза подергает кухонную маму за край фартука, демонстрируя улов только что украденного с моего стола маркера и требуя чего-нибудь. Чего? Ничего хорошего – мама чуть не уронила ложку, которой пыталась протиснуться в мясорубку и выловить пластиночку неугомонного рыцаря-лука. Мы с Петькой стоим в дверях. Мама вопросительно оборачивается.

– Что такое, доча? Не отвлекай. Я вас позову.

– Я попить, – пробормотала я в ответ, пытаясь странно оправдаться. От нечего делать я проскользнула к прибитой на стену полке и достала белую кружку с застывшими кофейными водопадами на донышке. Потом оглянулась в поисках пятилитровки – обычно она стоит где-то на полу в углу. Но ничего не нашла. Недовольно я открыла кран и пустила в кружку поток канализационной путешествующей воды. Отдавало хлоркой. Сглотнув, я удалилась, прихватив с собой и Петьку – включу ему телевизор. Сама смотреть не буду – неинтересно и утомительно.

В квартире стало жарко, как в мясной и масляной пароварке сразу. Пол на кухне был немного жидким – отдавало растительным маслом. Я потрогала лицо – оно как будто тоже испачкано каким-то пюре. Изумлял лишь запах.

Мы вернулись в комнату, я отправила Петьку на диван и стянула с него штаны, в обмен помахав пультом от экрана с мультиками на стене. Шлепнув детскую одежку в корзину в ванной, я затормозила свой взгляд на зеркале: почему-то я покраснела. Вряд ли это аллергия или раздражение. Но и не смертельная болезнь. Тогда что же? «Масло», – конкретно и ясно подумалось мне. Мама просто жарила на ужин котлеты. Просто котлеты. Просто мясо.

Я плюхнулась к Петьке на диван. Сытный аромат сводил с ума. Небо розовое. Комната коричневая. Меховой плед уткнулся в мой нос и душно пах. Мультики жужжали в ушах. Мозг ничего не понимал.