– Как жизнь? – Я продолжал излучать жизнерадостность.

Лена пожала плечами и ничего не ответила.

– Там наш отпрыск, между прочим, все утро гоняет монстров, – наябедничал я. Жена никак не отреагировала. Тогда я начал догадываться:

– Случилось что?

Они переглянулись и промолчали.

– Я помешал?

Жена неуверенно кивнула на свободный стул:

– Завтракать будешь?

– А что, дают? – попытался пошутить я, но это не возымело действия.

– Я кофе сварю, – отозвалась Аня, вставая.

– Да ладно, и сам могу, – честно говоря, мне стало обидно. Встал, понимаете ли, человек в субботнее утро, а ему никто не рад. – Вот только приведу себя в соответствие с мировыми стандартами, – буркнул, закрывая дверь, и поплелся в ванную.

Пока я принимал душ, жена все-таки сварила кофе и даже бутерброды сделала. Но обстановка на кухне не улучшилась. Все так же сидела на стуле сжавшаяся в комок Лена, а по всему помещению витал запах дыма вперемешку с унынием.

– Уныние – тяжкий грех, – заметил я, с аппетитом откусывая от бутерброда.

В ответ услышал от Ани:

– Денис Лену выгнал…

Нет, я не поперхнулся, а спокойно прожевал и проглотил свой кусок, даже сделал глоток кофе.

– Поссорились, что ли? – спросил у Лены.

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, просто он меня выставил.

Признаюсь, я не поверил. Что значит «выставил»? Поругались, наговорили друг другу лишнего, вот Ленка и взбрыкнула. Представить, как мой друг выставляет Ленку на лестницу, не получалось. Денис – добрейший человек, и чтоб он поднял руку на женщину!.. Даже в страшном сне не привидится.

Как же я не люблю семейные разборки! И почему именно сегодня мне приходится сидеть на кухне и слушать, как обиженная жена наговаривает на мужа.

– Не преувеличивай, – сказал я.

– Сережа! – вдруг возмутилась Аня.

– Что?

– Ну, зачем так? Ты ведь ничего не знаешь!

И тут я не выдержал:

– Так объясните, черт побери, что происходит!

И они объяснили. Точнее, огорошили.

– Денис живет с Ларисой…

– С кем?!

– Сережа! – воскликнула жена. – С Ларисой, которая раньше была с Юркой.

– Погодите, погодите, девочки! – Я умоляюще поднял руки. – Лена, ты хочешь сказать, что Денис отбил у Юрки женщину?! Бред какой-то! Ведь мы приезжали в апреле…

Я вспомнил наше последнее посещение родного города, и посиделки у Дениса, и Ларису, Юркину пассию.

– Послушай, Лен, откуда она вообще взялась, эта Лариса?! – раздраженно переспросила Аня.

И Лена начала рассказывать о том, как кто-то пристроил новенькую секретаршу по имени Лариса в строительное управление, где работали Денис и Юра…

Интуиция: для женщины – повседневность; для мужчины – озарение.

Лариса обладала большой, мягкой грудью, которая подрагивала и колыхалась под трикотажной кофточкой при каждом ее вздохе, полными ягодицами и бедрами, покатыми плечами, круглой высокой шеей и роскошными темными волосами, которые она распускала и бросала на левое плечо. Густые брови она выщипывала снизу и подводила дугами черным карандашом до самых висков. В сочетании с остальным макияжем это наводило на мысль о некоторых странностях, присущих их обладательнице.

Она была, как это называется, «в теле»: высока ростом, но при этом не страдала от отсутствия пластики, двигалась вальяжно, словно кошка, перетекая своим большим телом из одного положения в другое; говорила, округляя рот, мягко произнося слова, как говорят украинцы по-русски.

Когда девушку посадили на место ушедшей в декрет секретарши, на нее приходило смотреть все строительное управление.

Лариса любила мужчин; всех, без разбора. Она реагировала на них так, словно кто-то включал в ней красную лампочку. При виде представителя сильного пола, женщина откидывалась на стуле, скользя черными колготками, укладывала одну ногу на другую, чтобы узкая юбка собиралась до трусиков; встряхивала головой, поднимала полные руки и скрещивала их на затылке, собирала волосы в жгут, медленно демонстрировала слегка влажные от пота, издающие запах здорового женского тела подмышки; а затем, уложив волосы на плечо, складывала руки под грудью, еще более подчеркивая ее волнующую аппетитность. Лариса смотрела прямо на собеседника, играя глазами с густо подведенными веками, и смеялась низким грудным смехом. Смеялась всегда, почти на любое сказанное мужчиной слово или замечание. А мужчины смеялись над ней. Сначала.