– И еще, – после затянувшейся паузы пробормотал лейтенант, – мы тут с бойцами скинулись. Здесь патроны, – он приказал сопровождавшим его солдатам поставить на землю вещмешки, – и тушенка. Пригодятся. Ты прости, я не хотел, чтобы все так вышло, – почти беззвучно выговорил он.

– Никто не хотел. Так получилось. Точка. – Ученик Старого Бирюка смерил молодого офицера долгим изучающим взглядом, точно стараясь запомнить его до конца дней. Тот невольно поежился от пришедшего откуда-то чувства собственной ничтожности, однако постарался не подать виду.

– Минометы себе оставьте. Против людожегов пригодятся. Они скоро будут здесь.

– Ты уверен? – насторожился комендант.

Лешага не стал объяснять, что слышал, как схлестнувшиеся с прорвами всадники орали о каком-то Пророке. И в селении речников, да что там, и в Павловбунке они требовали принять их странную злую веру, а не просто грабили, как, скажем, раздольники. Верный знак, что явятся снова!

Те, чья душа высушена слепой верой в высшую силу, неспособны воспринимать очевидное. Люди для них – пыль, ничто. Кому не удается начинить мозги своими измышлениями, тех надо бросить в пламя для устрашения и вразумления прочих. Для слуг Пророка любого учения истинно лишь то, что совпадает с их выдумками.

Совсем недавно он своими глазами видел подобное в монастыре у Сохатого.

Леха повернулся, чтобы уйти.

– А… это? – напомнил лейтенант, указывая на вещмешки.

– Заберут, – через плечо бросил изгнанник.

– Эй, ты правда уверен, что те снова придут? – торопливо переспросил комендант.

Лешага молча открыл дверь.

– Тебя Библиотекарь хотел видеть!

– Хорошо, приду. – Воин скрылся в доме.

Площадь космопорта «Эндимион-сити» в последний раз видела такое многолюдство, пожалуй, лишь в день Великого Исхода. Тогда корабли один за другим опускались на планету, выпуская из своего чрева тех, кому надлежало стать родоначальниками нового человечества. Именно с этой трибуны его дед провозгласил начало Лунной эры в истории цивилизации. И вот теперь он говорит, что скоро, возможно, даже почти наверное, состоится долгожданное возвращение, и любящая мать примет в объятия детей, с которыми так долго была в разлуке.

– …Быть может, со времен, когда утлые кораблики Христофора Колумба пересекли океан, чтобы подарить европейцам Новый Свет, не было события, более значимого для человечества. Я уверен, что нас ждет эпоха нового Возрождения…

– Джуниор, мы с тобой – старые тупицы! – стоя позади главы оргкомитета станции, прошептал четвертый барон Ноллан.

– Не такие уж и старые, – делано оскорбился Тадеуш.

– Нет, мы сами – не старые, а как тупицы – просто образцовые. Надо было взять бус и зеркал, чтобы выменять Манхэттен у местного населения.

– И рому, главное – рому! – чуть склоняясь к плечу напарника, прошептал штурман.

– Это ни в коем случае, иначе ты повторишь подвиг Колумба, и вместо Земли прилетишь куда-нибудь на Венеру.

– Шути-шути, – оскорбился Сикорский. – Но я тебя в таком случае тоже расстрою: судя по всему, твой Манхэттен нынче скрыт в глубине океана, так что в лучшем случае наменяешь островков на месте Скалистых гор.

– Типун тебе на язык! – шепотом воскликнул Эд.

– Готов пари держать, – не остался в долгу потомок гордых шляхтичей.

– Идет! На три щелбана.

– По рукам.

– …Я горжусь, – между тем продолжал глава оргкомитета станции, – что первый экипаж, отправляемый на Землю, возглавит мой сын!

– По-моему, твой папаша возомнил себя Господом Богом, а тебя ждет роль Христа. Надеюсь, тема искупительной жертвы ему все же не близка.