– Повинен! – взвился с места Рустам. – Я все сказал, как было!

Вновь звякнул кассовый аппарат, прерывая возмущенный крик обвинителя.

– Здесь каждый знает Лешагу, – хмуро продолжил Хранитель Знаний, – и вряд ли сомневается, что он был в состоянии убить этого человека. Тем более что тот угрожал ему оружием.

– Да, оно так! – раздалось из толпы слушателей. – Этот мог, еще как мог!

– И раз не убил прежде, стало быть, не желал смерти Усача.

– Так, ясно, не желал! – опять донеслось из толпы. – Он его вдругорядь еще в круге порезать мог, никто бы и слова не сказал! Усач потом все бил себя в грудь, что лишку хлебнул, но все ж видели, что с Лехой ему не тягаться было.

И снова звякнул кассовый аппарат. Трактирщик, длинный, носатый, как и его предок, степенно встал с кресла.

– Я требую прекратить заявления с мест. Еще раз – и я прикажу шерифу очистить зал.

При этих словах лейтенант Нуралиев вытянулся и расправил плечи. Лешага поглядел на недавнего боевого товарища. Тот перехватил его взгляд и отвернулся, стараясь не утратить бравого вида.

«Глупо получилось, – подумал обвиняемый, – чего уж теперь ерзать, головой вертеть».

Он мысленно вернулся к недавней сцене у Лысых Камней. Через несколько мгновений после того, как там появился Библиотекарь, приведенный Тилем, на выстрелы подоспел Анальгин со своими людьми, взвод аэродромной охраны и Стая, пренебрегшая по такому случаю исходившим от человеческого поселения зловонием. Чуть следом появился и Трактирщик. И тут уж было не до выяснения отношений. Оглядев «поле боя», хозяин заведения наткнулся взглядом на стоявшего за спиной у Лешаги Нуралиева.

– Комендант, выполняйте свои обязанности! – хмуро скомандовал он. – Окажите раненому помощь, уберите труп и… – он кивнул на Лешагу.

Вот тогда лейтенант первый раз отвел глаза. Встал перед Светлым Рыцарем, уткнулся взглядом в землю и проговорил, будто слова меж ребер застряли:

– Приказываю сдать оружие. Вы арестованы.

Эдвард Ноллан IV распахнул дверь офицерского кубрика:

– Джуниор, а ну, подъем! Напяль форму на свою тощую задницу и бегом на мостик!

– У меня отбой был два часа назад! Ты сдурел, Ноллан?!

– Ты сам сдурел, если так разговариваешь с командиром своего корабля!

Из-под одеяла показался нос, затем узкие щелочки заспанных глаз.

– Не понял, а что с Хешемом и Бортниковым?!

– Джуниор, ты больше не служишь на танкере. А потому, слушай мою команду: нечего валяться на чужой койке, впрыгивай в штаны и бегом на мостик за назначением!

Из-под одеяла высунулась рука, протерла глаза, и те приобрели условно осмысленное выражение:

– Эд, ты это сейчас о чем?

– Первый лейтенант Тадеуш Сикорский-младший! Официально тебе заявляю, что у нас есть свой корабль, и ты на нем – старший помощник и мой штурман.

– Одуреть! – главный ловелас курса тряхнул золотистой гривой и, подкрутив шляхетский ус, разом уселся на койке. – Я проспал какой-то праздник? У тебя по второму кругу наступило совершеннолетие? – Он потянулся за формой. – Папаша Ноллан подарил сынуле личную яхту, и мы сможем катать девчонок по орбите?

– Давай, пошевеливайся, обо всем узнаешь. Бортников уже ждет.

– А почему старпом? Где капитан?

– Уехал в штаб ругаться. Мол, у него перед самым рывком к Сатурну забирают двух офицеров.

– То есть может статься, что девчонок будет выгуливать кто-то другой?! – штурман нахмурился. – Кстати, матка боска ченстоховска, я точно помню, что клал второй носок в ботинок. Куда он мог деться?

– Не важно! Надень новые. В конце концов, такое событие нужно отметить!

– Какое там не важно?! Я знаю, это Бейли нацепил! Мстительный хорек постоянно таскает мои вещи! Он все не может успокоиться после того, как на втором курсе обнаружил свою Лорелею в моей спальне.