Инай сел за столик, нежно дотронувшись до моей руки. Приятное тепло разлилось по телу от его прикосновения.

– Да! Твои волосы опять торчат во все стороны, это очень беспокоит меня, – я потянулась к его каштановой шевелюре, чтобы хоть как-то пригладить, но он поймал мою руку.

– Ты же знаешь, мне не нравится, когда на мне применяют заклинания. Вот подумай, как бы ты прожила без магии хотя бы один день?

– Мне стало бы очень скучно, – я надула губу от разочарования, облокотилась о столешницу и подпёрла кулаком подбородок. – И откуда в тебе только эта нелюбовь к магии, м?

Он хитро прищурился, очаровывая меня окончательно.

– Я не сказал, что не люблю магию. Просто есть вещи, которые я предпочитаю делать руками, чтобы доставить удовольствие себе и окружающим.

И… Сказал это он так, что даже у меня, нечисти, заалели щёки! А ведь он обычный парень из касты людей, коих наши могут пачками съедать на завтрак, если озаботятся лицензией.

– Вот же несчастье, – пробормотала я, укорив себя за влюбчивость, хотя… Когда я за собой такое наблюдала вообще?! На моей памяти нет ни одного случая, когда вот так, бесповоротно и до ломоты в пальцах.

– Ну, чего ты забеспокоилась? Плохая из тебя нечисть. Твои глаза выдают любые переживания.

– Тебе показалось, – смущенно ответила я, отодвинув тарелку.

– Рассказывай, горюшко ты моё.

Посмотрела на него исподлобья. На эту мягкую улыбку, предназначавшуюся мне одной, в эти светлые глаза, смотрящие с восхищением и… и подумала: «А почему нет?»

– Проблемы у меня в ковене. У нас сдача экзаменов на носу, а мне к тестам предоставить нечего. Всё из-за этого гада верховного, чтоб его полуденица извела! – начала плеваться я, вспомнив кто мне годовую работу испортил. – Дали сроку две недели, а что я за две недели наваяю?! Луна на рост, а задача – сотворить хорошую порчу.

Инай смотрел на меня как-то странно, будто хотел сказать что-то, но слова в горле застряли, а потом выдал:

– Ты знаешь, что ты невероятно красивая, когда злишься? И за что полуденицу на ведьмака? – усмехнулся он. – Она же ему работу не даст выполнять, да галлюцинациями изведёт.

Я сложила руки на столе и опустила на них голову, крепко зажмурившись.

– Ы-ы-ы-ы. Он мне год работы запорол, этот особист треклятый, а ты ещё спрашиваешь: «За что?».

– Ну, да, – услышала я странный смешок. – Я должен был спросить: «Почему ты ещё не отомстила?».

Резко вскинула голову и нахмурилась, когда в разуме стрелой пролетела одна очень пакостная мыслишка. Зря я что ли год на зелье потратила? Все эти сборы кореньев в неполные лунные дни, поиск особых куриных лапок и многочасовые заговоры на вывары множества зелий, которые ещё и в правильных пропорциях нужно смешивать. Ювелирная работа, между прочим! И я должна прощать какого-то там особиста, одним своим указом перечеркнувшего все мои труды?!

Инай, увидев выражение на моём лице, настороженно заглянул в глаза и накрыл ладонь своей, отчего место соприкосновения прошило приятным острым разрядом, отдающим куда-то вниз живота.

– Ну, ты подумай, Яр. Стал бы он запрещать эти компоненты, если б всё было гладко в ковене?

Да, конечно, специально сделал! Перед самыми важными для ковена днями. Не загодя, не за месяц хотя бы, а прямо за пару дней, чтобы всем ведьмам работу запороть!

– Все знают, что особистам не выгоден стремительный рост числа ведьм. Проблем слишком много, – ответила я, за что Инай посмотрел на меня с легким укором.

– Солнышко моё, мне кажется, ты делаешь скоропалительные выводы в отношении управления по расследованию особых преступлений. Не будут они проворачивать такое.