Пятый жилгородок находился на самой окраине дагестанской столицы, с одной стороны был парк, с другой – кладбище и канал. Место было скверное и со скверной репутацией – с одной стороны был парк, а с другой – коттеджи и дальше лесной массив. Мог последовать как прорыв боевиков в направлении кладбища, так и деблокирующий удар со стороны кладбища сторонников амера Дагестана Башира Рафиева.

Башир Рафиев, кстати, не был дагестанцем – он был салафитом из Башкирии, неспокойного, глухо волнующегося региона. Вступил сначала в Хизбут Тахрир, потом связался с Аль-Каидой. Последователь чистого ислама. Совершил хадж, на родину не вернулся, осел в Дагестане. Ему здесь проще было действовать, поскольку он был не местный и у него не было родственников – ведь у тех, кто работает в милиции и ФСБ, тоже есть родственники, которые могут объявить кровную месть. А у Рафиева мстить было некому, только ему самому – да попробуй, найди. Отряды Рафиева действовали не только в Дагестане, но и в соседней Чечне, которую плотно держал Кадыров и примкнувшие к нему кланы и тейпы. На его счету было как минимум восемь милиционеров и трое сотрудников ФСБ. Готовил он покушение и на самого генерала Проносова, только оно было пресечено в самом начале. С этим не шутят, это тебе не бомбу на Дербентском рынке обезвреживать.

«Субурбан» генерала Проносова тормознул около БТР, укрывшегося за домом, рядом стоял большой, бронированный, с черного цвета кузовом «КамАЗ» – оперативный штаб, его вся Махачкала знала, как «черный ворон». Впереди шла вялая перестрелка – били одиночными, пристреливаясь, видимо. Еще дальше по улице была видна стоящая на спущенных шинах, исклеванная пулями, «Лада Приора», – скорее всего, оперативная машина ФСБ, но рядом с ней никого не было, пострадавших вынесли из-под огня. Генерал вышел из «Субурбана», личные охранники, держа на изготовку автоматы, окружили его. Генерал в одно мгновение оценил, насколько слабо пока оцепление.

Почти в этот же самый момент, следом за «Субурбаном» остановился черный «Хаммер Н-1», возглавлявший колонну из трех тяжелобронированных трехосных «Медведей» – спецмашин, устойчивых к взрыву, совсем недавно получили, до этого на бронированных «Уралах» ездили – матерились. Спецназ ФСБ, оперативная группа АТЦ, антитеррористического центра, его возглавлял Мугуев, Аслан Мугуев, этнический вайнах, воевавший в первую чеченскую против федералов, а во вторую – за федералов, и за это приговоренный исламской шурой к смерти. Мугуев отличался особой, совершенно нетипичной для Кавказа методичной и хладнокровной жестокостью. Среди боевиков он был известен как «Эсэс».

– Усилить оцепление, – приказал генерал своим прикрепленным, – я буду в центре.

Не дожидаясь, пока подойдет Мугуев, генерал пошел в мобильный антитеррористический центр.

Мобильный антитеррористический центр был скопирован у американцев и представлял собой бронированный кузов, посаженный на длинное внедорожное шасси «КамАЗа», которое использовалось нефтяниками, кабина «КамАЗа» тоже была заменена на полностью бронированную от РИАТ. В машине были два монитора, позволяющие принимать информацию даже со спутника, два места операторов и даже небольшой зал для совещаний. Несмотря на внешне не такие большие размеры, десять человек эта машина вполне могла принять.

Сейчас в машине было только пятеро – двое операторов, оба аварцы, и трое сотрудников специального отдела ФСБ, занимающегося борьбой с терроризмом. Возглавлял группу подполковник Мирза Бадаев, невысокий, плотный, в черном берете, залихватски сбитом на сторону, чтобы скрыть разорванное осколками ухо. Бадаев был родственником президента Дагестана, правда, дальним – но это ничего не значило, родственник он и есть родственник. Работу он делал добросовестно, потому что у власти был его клан, клан, представителем которого был и он сам – значит, эту власть надо было оберегать. Он был настолько добросовестным, что, если бы ему прекратили платить жалованье, он все равно бы служил.