И наконец, совет, который она обнаружила в разделе, озаглавленном: «Целомудренность и Романтика». «Всегда ускользайте. Избегайте низменного, тривиального, грубого. Насколько возможно, старайтесь допускать мужа до себя, только когда это дарит упоение. Если позволяет их финансовое положение, мужу и жене следует иметь по своей спальне. Если же это невозможно, им следует разделить общую спальню занавеской».

Когда она в следующий раз увиделась с Майклом, у нее было три вопроса.

– Что такое «морфологически»?

– Сдаюсь. Какое-то отношение к бутербродам?

– Ты когда-нибудь ходишь рвать лаванду и розмарин?

Он посмотрел на нее чуть серьезнее.

– Ветер дует с Колни-Хэтч или что-то еще?

– А можно, чтобы у нас были раздельные спальни?

– Не рано ли? Я ведь, детка, еще и пальцем к тебе не притронулся.

– Но ты же должен быть охотником, который вечно грезит о том, чтобы нежданно встретить в лесной чаще Диану.

– Рвущую лаванду и розмарин?

– Наверное.

– Ну, так мне лучше обзавестись конягой. – Они вместе засмеялись, а потом Майкл добавил: – И в любом случае зачем мне нужна Диана в лесной чаще, когда у меня есть Джин рядом с живой изгородью?

В этот вечер она отложила книгу. Явно она содержала одну чепуху. Три дня спустя Майкл сказал небрежно:

– Да, кстати. Я записал тебя на прием.

– К кому?

– В Лондоне. Она вроде бы очень хорошая. Так мне говорили.

– А она… не зубной врач?

– Нет. – Он отвел глаза. – Она тебя… вроде как осмотрит.

– А мне требуется осмотр? – Джин не столько обиделась, сколько удивилась. – И ты меня вернешь, если я окажусь с дефектом?

– Нет, нет, конечно, нет, детка. – Он взял ее за руку. – Просто… ну, так полагается для женщин. То есть теперь полагается.

– Никогда не слышала, чтобы кого-то отправляли в Лондон для осмотра, – сказала Джин почти сердито. – А что делали деревенские жители, когда еще не было железных дорог?

– Это же не то, милая, не совсем то… Ну, дети и вообще…

Настала ее очередь отвести глаза. Господи, подумала она. Но разве не мужчины несут ответственность за это? Разве не это означала «ответственность» в книге? Внезапно она подумала о других словах. «Эрецированный», и «разрыв плевы», и «смазанный слизью». Все это казалось просто ужасным.

– А не можем мы быть просто друзьями? – спросила она.

– Мы уже друзья. Вот почему мы женимся. Когда мы поженимся, мы по-прежнему будем друзьями, но мы будем… женаты. Вот в чем дело.

– Понимаю.

На самом деле она ничего не поняла. И ей стало очень скверно.

– А ты отвезешь меня подышать горным воздухом, если я окажусь с дефектом? – спросила она.

– Сразу же, как позволит рядовой Гитлер, – обещал он. – Сразу же, как позволит рядовой Гитлер.

Из доктора Хедли получился бы замечательный зубной врач, подумала Джин. Она была ободряющей, профессиональной, объясняющей, понятной, дружелюбной и абсолютно жуткой. На ней был белый халат поверх костюма, который вполне сошел бы за офицерскую форму. Она усадила Джин на кушетку и успокоила ее, обсуждая воздушные налеты. Джин это показалось неправильным подходом, и она внезапно сказала:

– Я пришла для осмотра.

– Ну конечно. Осмотр мы проведем сегодня, а примерку на следующей неделе. Я убедилась, что девочки обычно предпочитают не спешить.

– Понимаю.

Какая еще примерка? Господи!

Тут доктор Хедли начала задавать вопросы про Джин и Майкла, и некоторые из них казались чересчур уж подробными.

– А что вы знаете о половом акте? Скажите мне откровенно.

Джин назвала книгу в бордовом матерчатом переплете, ту, которую написала женщина, чья пьеса про страусов начиналась в напряжении и поддерживала его до самого конца.